Сталин вздохнул и внимательно посмотрел на сына.
– И где же ты, Василий, поднабрался таких премудростей? – спросил он, очень довольный в душе. – Неужели тогда, когда вел воздушные бои с асами люфтваффе в небе над Польшей?
– Забудь о люфтваффе, отец, – отмахнулся тот, – мы с ребятами его съели. Совсем. Во время последнего наступления «мессершмитт» или «юнкерс» в небе было уже не найти, не то что год назад. В основном подбирали с земли всякую дрянь – вроде заблукавших живорезов…
– Погоди… – перебил Сталин, – неужели у немцев совсем не осталось самолетов?
– Самолеты, может, где-то и остались, врать не буду, – ответил Василий. – Но, говорят, у них совсем нет бензина, даже синтетического, а также почти не осталось летчиков, даже новичков. Теперь авиация, как и танковые войска, в Германии целиком находятся в ведении СС, со всеми вытекающими из этого последствиями. Уже были случаи, когда новенькие летчики на новеньких самолетах перелетали на наши аэродромы – только бы не служить так называемому «арийскому богу». Думаю, что Гейдриха Гитлер хочет выменять у тебя только для того, чтобы назначить рейхсмаршалом авиации вместо этой надутой пустышки Геринга. Но там кого ни назначай, ноль в любом случае останется нулем.
– Нет, сын, – с мрачным видом произнес Сталин, – Якова мы выменивать не будем – ни на Гейдриха, ни на кого-либо еще. Он там, в немецком плену, не единственный наш человек, и что скажут другие матери и отцы, когда товарищ Сталин с использованием служебного положения выменяет своего сына из плена, а их детей оставит на мучения фашистам? Нехорошо может получиться…
– Тогда, как бы оно ни было, поддержи его детей, – убежденно сказал Василий, – даже Евгения, хоть с его матерью Яков никогда не был расписан. Признай его своим внуком – и, я уверен, что он никогда не опозорит твоего имени.
– Хорошо, – согласился Сталин, – я подумаю над этим. Если я не ошибаюсь, мальчику сейчас семь лет. Думаю, что если определить его в суворовское училище, быстро станет понятно, действительно он наш родственник или нет.
Сделав паузу, Сталин внимательно посмотрел на Василия и добавил:
– Но в любом случае мне не нравится ситуация, когда мои сыновья – что один, что другой – сходятся с женщинами, делают им детей, а потом расстаются с ними как ни в чем не бывало. Серьезнее надо относиться к вопросам семьи и брака. Товарища Коллонтай, с ее теорией о стакане воды, я не зря оставил в Швеции до скончания ее века. Пусть среди них пропагандирует свою свободную любовь, а нам тут такого счастья не надо. И, кстати, как у тебя обстоят дела с Елизаветой Виндзор?