Я обрадовался, когда Королева милостиво кивнула в ответ на мою просьбу не казнить старых Мастеров. Мне задышалось легче – участь умельцев, которые с нами чуть ли не с самого начала, решена положительно. Однако на секундочку мне показалось, что моя повелительница предпочла бы избавиться от стариков. Мне стало грустно, хотя я понимал: она не исключала, что кто-нибудь из Мастеров может сбежать, или, что более вероятно, его могут похитить чужаки. И тогда плакали наши секреты, вероятный противник если не добьется преимущества над нами, то получит возможность, по крайней мере, биться против нас чуть ли не на равных в будущей войне. Во всяком случае – у чужаков есть шанс основательно подготовиться к встрече наших легионов… Конечно, у Королевы нет четкого представления об отдаленном будущем, но место стратегического планирования у нее занимает инстинкт самосохранения и интуитивное предчувствие того, что должно последовать после «сейчас» и за гранью «завтра»…
* * *
Да, Королева прекрасно дирижировала даже самыми отдаленными районами нашей Империи, но несмотря на это, я все же пытался создать собственную сеть управления и сбора информации – на всякий случай. Все же она не безгрешна, неплохо бы вносить коррекции, заглаживать ошибки, заполнять пробелы – сколь мало их бы ни было. Да и недурно внести в довесок к организующей Интуитивной Силе в державе Силу Рациональную, так ведь?
Я поступал весьма осторожно, согласуя свои действия с Королевой, дабы не создать сумятицу и не генерировать противоречия в процессе управления государством…
Возможно, мои подданные считали меня чудаком. Но меня любили. И если Королеве подчинялись инстинктивно, то мои приказы (хочется в это верить) исполнялись еще и потому, что людям это было приятно. Поэтому, по крайне мере в одном, я добился успеха – в статистике. Нашел-таки способ провести ревизию складов и амбаров, пересчет инвентаря, вооружения, имущества и населения, то бишь, наконец получил количественные данные, а не только качественные характеристики состояния Империи. Ибо для меня эти качественные характеристики оставались не более как туманными ощущениями.
Вестоносцы стали приносить мне тоненькие веревочки с узелками, окрашенными в различные цвета. Узлы – числа, цвет – категория: амбары, люди, мельницы, повозки, мосты, дороги, крепости… Я состряпал себе счеты и щелкал костяшками, как заправский бакалейщик, вычисляя то или другое, имеющееся в качестве материальной ценности державы. Обычно перед вечерним купанием из систематизированных данных передо мною вставала захватывающая картина нашего могущества и благосостояния. Нет смысла приводить все цифры, коих великое множество, но упомяну лишь одну, от которой у меня перед глазами так и поплыло. Численность населения. Наша Империя насчитывала пять миллионов подданных, треть из которых – прирожденные, четверть – добровольно пришедшие. И на каждого взрослого, старика и ребенка приходилось достаточное количество пищи, инструментов и оружия, разумной площади в муравейнике, хватало и пурпурной ткани на одежду, палатки и одеяла, причем, материю мы производили уже целиком сами – от сырой шерсти до окрашивания не пошитого на изделия полотна…