– На этот раз успеем, у нас план, – добавила Филотия.
Я рассмеялся. Горько. Ведь в последнее время только с этими двумя святыми я мог изредка общаться. Мой дорогой друг и любимый учитель Теодосий уехал из Тырново неизвестно куда около двух столетий назад. Мне не хватало его. А в подобных ситуациях – еще ощутимее, больнее.
– Когда назначена твоя следующая аудиенция, Евтим?
– Завтра утром. Как обычно.
– Ага! – проворчала многозначительно Петка и ударила кулачком по столешнице.
– И каков ваш план на этот раз? Облить ее святой водой, что ли?
– О нет. На этот раз у нас не просто грезы да мечты. Сейчас мы уже действительно подготовились убить ее.
– Зачем вам ее убивать? – спросил я устало.
– Ты что! Забыл, кто такой? Не узнаю тебя в последнее время! Дрожишь, как бы не лишили тебя твоих драгоценных книжек. Поддаешься низменным страстям и увлечениям. Берегись! Ты уже начал общаться с нечистью. Я видела, как тебе та ведьма глазки строит…
– Перестань.
– Гостя испугаешь, сестрица, – вмешалась, поворачивая ладонь, Филотия.
Петка умолкла.
Я почти позабыл о присутствии незнакомца. Он не шевелился. Даже не показал ничем, что следит за нашим разговором. Обе женщины повернулись к нему. Во взгляде Филотии я прочел немое обожание. Петка смежила веки и поклонилась, шепнув:
– Прости, пресветлый… Покажись ему, пусть увидит, кто ты.
Тот выпрямился. То же самое сделал и я, будто движение его невольно увлекло меня. Из-под серого плаща показалась рука в перчатке из чистого золота, затем одним движением откинула капюшон. Я допускал, что он кто-то из нас. В известной степени меня подготовило обращение «пресветлый». Я знал, что Дмитрий Белый никогда не покидает Солун, известно также, что и Тудор Черный редко выходит днем. Я бы узнал и Илию Красного по огненному следу… Но нет. Не ожидал именно Его. Сияние синих глаз оттолкнуло меня и словно ударной волной бросило в транс.
…Я зажмурил глаза от блеска поднятого надо мною лезвия. Себя ощущал спокойным и легким, не думал, не испытывал тоски. Одно лишь желание жило во мне – чтобы меня зарубили разом, одним ударом. Лезвие вспыхнуло, будто солнце внезапно глянуло из-за туч. А потом… затрубил боевой рог – странный, короткий звук и далекое эхо, словно одинокий звон церковного колокола. С чистого прозрачного неба сходил вниз всадник. Объятый светом, широко размахивал крыльями его золотой скакун, а ездок тряс русыми кудрями и дул в золотой рог. Лицо его блистало неземной красотой. Блестела ослепительно золотая броня витязя. Пролетел низко и пронзил тонким своим копьем плечо палача. Ятаган бусурмана с острым лязгом стукнулся о камни, покатился вниз по скале. Затем всадник взмыл обратно и двумя мощными взмахами крыльев коня скрылся за ближней грядой. Наверное, никто кроме меня не узрел золотого Георгия. Все видели лишь окаменевшую руку палача…