Конечно, Габриела была слишком серьезной и здравомыслящей девушкой, чтобы поверить в чудесное создание модели за одну ночь. Новую линию надо искать недели, даже месяцы. Она согласилась не сгоряча: на последнем курсе она положила немало сил для рождения своей любимой тропической линии. В эту ночь она собрала все старые эскизы и рисунки и старательно выбирала лучшие.
И теперь торжественно направилась в «Тропибеллу» Она достаточно профессиональна, чтобы оценить эти работы на твердое «хорошо». Но главное, в них есть свежесть, своеобразная новизна, все, от чего давно отвыкли эти жалкие подражатели.
—Сеньора Линареса сегодня не будет, — объявила Магали. — Приходите завтра утром.
—Этого не может быть, — не поверила Габриела. — Мы условились о деловой встрече.
—Ничем не могу вам помочь, сеньорита. Сегодня он играет в гольф с отцом в своем клубе, — с сочувствием смотрела на нее Магали.
Наконец–то Габриела окончательно спустилась с небес на землю и осознала, как небрежно, бесчеловечно с ней обошлись. Ведь он просто забыл о ней и о своем обещании посмотреть эскизы. Он играет в гольф!
— Передайте своему шефу, Магали, что он — самый безответственный человек. Я работала всю ночь, чтобы успеть подготовить ему рисунки. Прощайте, сеньорита.
У нее хватило выдержки гордо удалиться, но на улице слезы ручьем хлынули из глаз. Ее обманули, предали, унизили. Она плакала, как обиженный ребенок. А мечты, которые она лелеяла все эти дни, — о своей карьере, о просторной квартире, где они будут жить без пьяницы Рамиро, — все рухнуло. Завтра она пойдет искать другое место.
Яркое, праздничное утро было в разгаре, и улочки их квартала давно опустели. Обитатели пораньше устремились в центральные богатые районы в поисках грошовых заработков. Окраины поставляли дешевую рабочую силу для самых черных и грязных работ. Даже солнце не красило эти голые, без единого деревца и куста, узкие улицы с убогими домишками, словно склеенными из картона. Но это была еще благопристойная бедность. На дальних окраинах простирались нищие кварталы с настоящими лачугами и вконец опустившимися, отчаявшимися людьми, которым едва ли предстояло выбраться со дна.
Габриела вдруг с такой острой тоской осознала всю пропасть между их кварталом и роскошной улицей, откуда она возвращалась, — с ее кремовыми и розовыми особняками, утопавшими в садах, где журчали прохладные фонтаны и щебетали птицы. Она не завидовала и не роптала на судьбу, потому что давно обдумала свое будущее: богатство ее не привлекало, она будет много работать и жить достойно и хорошо. И даже если разбогатеет, то никогда не позволит себе так небрежно, по–хамски обращаться с людьми, как обошлись сегодня с нею.