Игра в бары

В старом коричневого камня доме Ниро Вульфа на Тридцать пятой улице атмосфера в тот июньский понедельник была накаленной. Я упоминаю о ней не для того, чтобы намекать на дурные привычки Вульфа, а просто потому, что она имеет отношение к делу. Благодаря этой атмосфере мы и получили жильца.

Начало всему положило одно замечание Вульфа, сделанное им тремя днями раньше. Каждую пятницу в одиннадцать утра, спустившись в кабинет на первом этаже с оранжереи на крыше, Вульф выписывал чеки для Фрица, Теодора и меня. Отдав мне мой, два других он оставлял при себе, поскольку любил вручать их лично. В тот день, положив чек на мой письменный стол, он ехидно произнес:

– Спасибо за то, что дождался.

Мои брови поползли вверх.

– В чем дело? На орхидеи напала тля?

– Нет, но я видел в холле твою сумку и отметил твой пышный наряд. С твоей стороны чрезвычайно любезно сидеть здесь в ожидании столь ничтожного вознаграждения за непосильный почти недельный труд, все время помня о том, что наш банковский счет за последние два года никогда не был таким маленьким, и всей душой стремясь улизнуть.

Я сдержался. Но такая тирада требует ответа, и я ответил:

– Что касается пышного наряда, то я уезжаю на уик-энд за город и оделся соответствующим образом. Однако ваше замечание о том, что я рвусь уйти, неверно. – Я посмотрел на часы. – У меня вполне достаточно времени, чтобы взять машину и заехать на Шестьдесят третью улицу за мисс Роузн. Дальше: определение моего вознаграждения словом «ничтожное» совершенно точно! Что до непосильного труда, то я вынужден ограничивать его сидением на собственной заднице только потому, что вы решили отвергнуть четыре предложения подряд. Продолжаю: произнеся свое «почти недельного», вы, очевидно, имели в виду то, что я ретируюсь раньше, чем истекло время, за которое мне платят. Но такое случается не впервые и потом: что меня удерживает? Теперь относительно банковского счета. У вас, действительно, есть все основания для подобных слов. Я веду канцелярию, знаю положение дел и готов помочь. Сожалею, что мой вклад будет столь мизерным.

С этими словами я подошел к письменному столу, на котором по-прежнему лежал чек, взял последний большим и указательным пальцами за верхний краешек и разорвал поперек, потом сложил половинки вместе и превратил их в четвертушки, затем бросил клочки в корзину для бумаг и направился к двери.

– Арчи!

Я повернулся па каблуках и посмотрел на него, Метнув на меня свирепый взгляд, он сказал:

– Тьфу!

– Чушь! – отозвался я.

Вся эта история накалила домашнюю атмосферу.