– Моя доля зарегистрирована в официальном документе.
– Угу. Но ведь вы тоже в курсе, не так ли?
– Конечно.
– Тогда, если не возражаете, какова ваша часть?
– По завещанию Натана Идза, сына основателя дела, ко мне должно отойти 19,362% общей суммы капитала корпорации. По стольку же получат еще четверо людей: мисс Дьюди, мистер Квест, мистер Питкин и мистер Холмер. Остальные поменьше.
Устремив на меня острый взгляд своих серо-голубых глаз, заговорил белоголовый:
– Я Бернард Квест. – Его голос звучал твердо и сильно, безо всяких признаков дрожи. – Работаю в корпорации шестьдесят три года. Тридцать четыре из них я был коммерческим директором и двадцать девять – вице-президентом.
– Хорошо. – Я записал. – Мне нужны имена вас всех. – Я посмотрел на женщину, сидящую слева от Бернарда Квеста. Средних лет, с жилистой шеей и большими ушами, она была явной индивидуалисткой, поскольку на ее лице не читалось и намека на косметику.
Я обратился к ней:
– Ваше, пожалуйста.
– Виолетта Дьюди, – сказала она настолько ясным и приятным голосом, что я поневоле поднял глаза над своим блокнотом. – Я исполняла обязанности секретарши мистера Идза, а в 1939 году он сделал меня заместительницей президента. Во время его последней болезни, то есть в течение четырнадцати последних месяцев его жизни, я вела все дело.
– Мы помогали, чем могли, – многозначительно заметил Брукер.
Проигнорировав его, она добавила:
– Моя нынешняя должность – помощница секретаря корпорации.
Я перевел взгляд дальше.
– Вы, сэр?
Следующая личность, сидящая слева от Виолетты Дьюди, была аккуратным маленьким самодовольным человечком с иронической складкой в углу рта. Похоже, он всю жизнь выглядел пятидесятилетним и таковым и останется. Он, очевидно, был простужен: постоянно чихал и сморкался в носовой платок.
– Оливер Питкин, – прошелестел он охрипшим голосом. – Секретарь и казначей корпорации с 1937 года, иными словами с тех пор, как в возрасте восьмидесяти двух лет умер мой предшественник.
Я начал подозревать, что прерванная мною конференция касалась отнюдь не полотенец. Из четырех лиц, названных Брунером, не считая его самого, здесь присутствовали трое – все, кроме Холмера. Я бы много дал за то, чтобы услышать, о чем они беседовали до моего прихода. Поэтому я бы не сказал, что действовал неверно. Я сфокусировал свое внимание на особе, единственной оставшейся безымянной и единственной из пятерых достойной изучения на иной основе, нежели ее возможное участие в убийстве Присциллы Идз. По возрасту она годилась во внучки Бернарду Квесту. Что касается ее внешнего вида, то он мог быть улучшен, но ни одна из его деталей не взывала о перестройке. От меня не укрылась тенденция головы мистера Брукера дергаться вправо – туда, где она сидела. Я спросил у нее имя и фамилию.