— Что вам, касатики? — начала она так спокойно и буднично, как будто незваные гости заходили к ней каждую ночь, но потом взглянула на Свету и добавила: — А тебя я помню. Смотрю, наладилось все… Ну, проходите.
Они прошли в дом. Судя по всему, этой постройке действительно было не меньше полувека, возможно, здесь выросло не одно поколение внуков. Пол покосился и пошел волнами, каждая половица предательски скрипела, стены были обклеены старыми безвкусными остатками обоев или выкрашены в надоедливо-белый цвет, в каждой комнате по ковру или половику, и много старой потертой лаковой мебели. Островок прошлого посреди белого безмолвия зимы. Но, несмотря на всю эту ветхость, здесь было очень чисто и уютно, все, что называется, как у бабушки в деревне — тепло и спокойно, без городской суеты, с настоящим свежим воздухом, запахом протопленной печки и молока.
Старушка повела гостей в большую комнату, и Миронов заметил, что в доме повсюду стояли свечи и небольшие иконы.
— Открытого огня не боитесь, бабуля? Дом-то деревянный… — произнес он.
— Нет.
— Отчего же это?
— Я знаю, как умру, — ласково улыбнулась она, выключила телевизор и присела за стол. — Ну, давай мне свои руки, родной.
— Зачем? — удивленно спросил Миронов.
— Мы болтать будем или дело делать? Она привела тебя ко мне, чтобы я рассказала, что вижу.
В эту минуту на колени к МВД запрыгнул гладкошерстный дворовый кот.
— А ну, иди отсюда! — крикнула бабуля. — Дай ему капка! — добавила она, обратившись к следователю.
— Чего дать? — Виктор Демьянович совсем терял суть происходящего.
— Капка, — сказала старушка и пнула кота так, что он вылетел из комнаты. Затем она села напротив Миронова и протянула свои руки через стол. — Клади ладони…
МВД покорно положил свои ладони на ее, она опустила голову и просидела так с минуту, тяжело выдыхая носом. После долгого, как показалось, молчания она заговорила:
— Ты сильный, но впереди много горя. У тебя все в голове, дорогой мой. Все от нее, счастье от нее, удача от нее, жизнь от нее, а теперь и боль тоже от нее. Знаешь, почему тебе сны такие снятся, то ли явь, то ли обман? А может, и то и другое сразу…
— Откуда… — вырвалось у Миронова.
— Это сердце твое начало с тобой разговаривать, — не обращая на МВД ни малейшего внимания, продолжила старуха. — Послушай его, подумай — и действуй. У тебя судьба написана, так что не бойся.
— Как это — написана?! — удивился Виктор Демьянович. — Это что же, если я сейчас перестану что-либо делать, то ничего не изменится?
— Ты не сможешь сейчас остановиться, ты дойдешь до конца! — возразила старуха. — В тебе много голосов, много ритмов. Они тебя проведут, ты увидишь конец. Понравится ли он тебе, этого я не знаю. Но надо иметь мужество принять его так же, как и себя сейчас.