Ей нравился его запах, нравилось то, как он на неё смотрит. Это был не восторженный, не восхищенный мужской взгляд, какие ей доводилось ловить на себе, Евгений смотрел на неё с необыкновенной трогательной нежностью в сочетании с каким-то звериным желанием, отчего Ася с самой первой их встречи дрожала под этим долгим открытым взглядом. Никто и никогда прежде так не смотрел на Асю Петровскую. «Стоп-стоп, — тут же подумала Ася, благовоспитанная девушка-подросток, — а как же его жена?»
— Ваша жена… Что же будет потом?
— Потом, как говорится, суп с котом. Зачем об этом думать сейчас, потом и будем разбираться. Точнее, я буду расхлебывать. Я взрослый человек и более или менее представляю последствия каждого своего шага. И если я чего-то хочу по-настоящему, то никакие последствия меня не остановят. Когда я думаю о тебе, последствия не имеют значения, — напряжённо ответил он. Такая простодушная откровенность немного тронула Асю.
— И потом ты же ничем не рискуешь. Мужа у тебя нет, ты никого не обманываешь, стало быть, никто тебя не убьёт и не бросит. Самое худшее, что может случиться для тебя, это если ты меня не полюбишь, а я вдруг захочу на тебе жениться. Буду изводить тебя серьёзными разговорами, докучать тебе нытьём. Что может быть хуже мужчины-нытика? — с обречённой грустью рассуждал Евгений. — Нет-нет, ошибочка, для тебя это не самое худшее. Вот если ты в меня влюбишься, а я откажусь быть с тобой, тогда, пожалуй, тебе будет больно, принцесса. Или мы расстанемся любя друг друга. Не знаю, что и хуже. Кажется, я совсем запутался, но поверь мне, у нас с тобой будет достаточно времени, чтобы всё это прояснить.
— Какие-то у вас уж слишком пессимистичные прогнозы. А нельзя ли чего-нибудь более жизнеутверждающего?
— Разумеется, можно. Заказывай, моя принцесса. Как ты хочешь?
«Ничего я не хочу, — разгорячённо подумала взвинченная Ася, — и ни за что не соглашусь с ним поехать». Но… но она, как обычная женщина с противоположными желаниями, которым можно найти как психологические, так и непсихологические объяснения, и захотела и согласилась. И они поехали…
…Они ехали в запылённом чахлом автобусе среди шумного скопления машин вдоль извилистого морского побережья с пальмами. Вечернее пунцово-гранатовое низкое солнце, едва коснувшись горизонта, дотронувшись до зеркально-струящегося моря, неуловимо неуклонно ускользало. Нежно-зелёное безоблачное, ещё светлое небо было уже едва подёрнуто сиреневым шёлком, извещающим о скорейшем приближении заката. По правую руку темнели гребни гор, вершины которых были затянуты лиловыми расползающимися облаками. Извивы петляющей дороги ярко пестрели диким виноградом, рододендронами и акациями. Дорога то расширялась, обнажая небольшие окрестные селения с разноцветными черепичными, словно игрушечными крышами, то сужалась и морщилась, превращаясь в узенький чулок, и чуть ли не сталкивала автобус в море, то заставляла Асю Петровскую, привыкшую к серому, унылому, нескончаемому дождю, зажмуривать глаза от такого неожиданного неистовства радостных южных красок.