Она думала, что в будущем он, конечно же, станет замечательным быком, и поэтому решила для себя, что надо приложить все усилия, чтобы поставить его на ноги. Однако она не знала, что значит большое будущее для бычка и что значит воспитать его как полагается…
С наступлением весны, когда зазеленели колосья ячменя, Умма все больше стал походить на взрослого бычка. Он к тому же был необыкновенным забиякой: тихонько подойдет к ничего не подозревающим курицам, клюющим корм, да как замычит и копытами притопнет, так что вся птица с перепугу в разные стороны разбегается; или же разбросает весь рис-сырец, приготовленный для посева, что рассыпали на соломенные циновки сушиться на солнце проворные односельчане; а бывает, втихушку улизнет из коровника — и вприпрыжку на берег ручья, где забавляется себе с галькой.
В такие моменты его либо прогоняли пострадавшие, пылающие праведным гневом люди, либо же братья Пхаттори громкими криками загоняли его обратно в коровник. Там мать-корова с тревогой терлась о морду Уммы и говорила:
— Не следует выводить из себя людей. Будешь послушным, тебе же будет проще жить.
А чему еще могла научить его мать?
Умме уже давно приелись эти назидания, поэтому, только увидев, что мать собирается его в очередной раз наставлять, первым выпаливал: «Будешь слушаться, будет легче жить!» — или же, изображая ужасно голодного, делал вид, что со смаком сосет мамкино вымя, в котором уже и молока-то не было. И у матери сразу же становилось легче на душе, она думала, что они с Уммой самые счастливые на этом свете.
Однако однажды утром раннего лета, когда ало поспевала клубника и в разгаре шел обмолот ячменя, у Уммы случилось горе. В тот день мать-корова была запряжена в соху и пахала на заливном рисовом поле семьи Пхаттори, что находилось недалеко от шоссейной дороги, а Умма щипал траву у обочины. Наевшись досыта, он заскучал и не торопясь побрел по ровной, уходящей вдаль дороге, чего как раз и не надо было делать. Приехавшая на соседнее клубничное поле легковушка, заметив бредущего посреди дороги бычка, принялась ради потехи преследовать его. Умма развернулся обратно и со всех ног стал удирать. Он не сообразил сбежать на обочину и, чтобы избежать столкновения с машиной, которая, казалось, вот-вот влепится ему в зад, прыгал из стороны в сторону. Сидящие в машине подвыпившие мужики с азартными криками гнались за ним, а Умма что есть духу несся по дороге, издавая жалобное мычание. Это-то и увидела бедная мать!
Разве теперь до пахоты!
Когда отец Пхаттори опомнился, было поздно: мать-корова, как была запряженная в тяжелую соху, уже летела по направлению к дороге и, всем своим телом преградив путь машине, рухнула на месте, ударившись о бампер.