Девчонки опять расхохотались. На этом разговор о скупщице волос прекратился и перешел на подругу, что недавно вышла замуж. Ёнсун подумала об Ингу, который сейчас ехал в поезде. А еще подумала про воду, которая уже, наверно, закипела в котле. Надо поспешить домой да поскорее помыться. Ёнсун тихонько выскользнула из кружка подружек. Мать все еще беседовала с торговкой волос. Ёнсун пробралась в кухню и, заперев изнутри дверь, сбросила одежду. Она старалась мыться как можно тише, когда послышался еле слышный стук в заднюю дверь кухни.
— Это я… — проговорила приглушенным голосом торговка.
Ёнсун подошла к двери и сказала:
— Никто не хочет продавать.
По ту сторону двери послышалось цоканье языком.
— Ну и глупые же девицы!
— Волос-то никому не жалко, да побаиваются продавать.
— И чего боятся-то?
— А кто его знает…
С той стороны все притихло. А потом вкрадчивым голосом старуха ласково спросила:
— Ну а ты-то завтра ведь точно продашь?
У Ёнсун не поворачивался язык ответить.
— Чего молчишь-то?
— Я смогу сказать только после того, как встречусь с любимым.
— Я и его убедить смогу… Как тебе обещала, матери твоей ничего не говорила, однако, похоже, вам деньги-то еще как нужны…
— Я сделаю все, что смогу…
— Ну и лады. Я что-то уж больно устала, спать пойду, а ты давай чистоту наводи. Мужчины, они особо любят, когда ляжки намытые…
С этими словами скупщица волос, стараясь не шуметь, ушла.
Ёнсун вдруг испугалась прихода завтрашнего дня. Почему-то она была уверена, что не расстанется со своими волосами. Поэтому она решила думать только про Ингу. И думала только про него все время, пока мылась. Покончив с мытьем, она вышла во двор и увидела, что огонь, разведенный для отпугивания комаров, медленно угасал, разбрасывая красные искорки; мать, прикрыв ноги тонким конопляным одеяльцем, уснула прямо на мару, а торговка, натянув простынь до головы и лежа напротив матери, звучно храпела. Ёнсун прошла в спальню, переодела нижнее белье и легла в постель. На нее вдруг навалилась вся усталость этого длинного дня. Она сразу же уснула крепким сном.
Проснулась она с ощущением какой-то потери. Трудно сказать, то ли это ощущение, что чего-то не хватает, разбудило ее, или же, наоборот, эта опустошенность навалилась на нее уже после пробуждения… Снаружи еще было темно. Внезапно Ёнсун подбросило на постели…
— Ма-а-а-а-ма!!! — закричала она, словно это был ее предсмертный крик…
Мать босиком добежала до конца деревни, но угадать, в какую сторону в этой кромешной темноте могла податься торговка волосом, было невозможно. Ёнсун, словно зачуханный мальчонка, стояла потерянно посреди комнаты, схватившись обеими руками за голову, второпях обкорнанную ножницами как попало.