— Эй! Ты чего врал-то мне, что у тебя ничего не вышло? Прикидывался, думая, что я отниму ее у тебя? — стал докапываться я до него, испытывая благородный гнев, словно меня подставили.
— Если честно, то да. Понятно, что ты бы победил… Сейчас у нас уже все серьезно, так что можно тебе открыться… Знаешь, на самом деле, Миок сказала, что влюблена в тебя, безответно… Зная это, я попросил написать то послание. Так как, выполнив просьбу, ты будешь обязан хранить тайну… Другие меня за соперника и не считали. Кто в нынешние времена поведется на какие-то там письма, разве только деревенские глупышки… Завтра я верну тебе его…
Я отыскал музыкальный салон недалеко от парка, где, по слухам, каждый вечер встречались Чонджин и Миок. Я так надеялся, что эта девушка окажется не красавицей и разочарует меня. Но… О! Она была действительно удивительно хороша! Судьба-злодейка слегка подвела меня… Когда эта парочка, хихикающая и заигрывающая друг с другом, вдруг обнаружила меня, взгляд Миок стал растерянным, и мне стоило огромных усилий сдержать досаду из-за того, что пришлось развернуться и уйти.
«Ежели попалась на удочку такого разгильдяя, как Чонджин, значит, ничего особенного она из себя не представляет…»
А та, что я мог полюбить, наверняка была где-то там, далеко-далеко в Сеуле…
Только «Bilan littéraire du XXе siècle[34]» была продана, остальные шесть стояли на полке. Я так спешил, моля в душе, чтобы все семь книг были на месте, а когда увидел, что, одной недостает, чуть не заплакал от обиды, однако что если бы и все остальные тоже купили… Будем считать, мне крупно повезло — смог вернуть хотя бы эти шесть…
Вчера утром, прижимая к груди, я принес эти книжки и всячески упрашивал хозяина лавки:
— Эти экземпляры невозможно купить даже за границей, где они были напечатаны, так как больше не издаются… Я их приобрел, экономя на обедах и транспорте… Наступили каникулы, а у меня нет денег на поезд, поэтому ничего не остается, как отдать их на продажу, так что слезно прошу! Из чувства сострадания, пожалуйста, выставьте их хоть чуть-чуть подороже!
Из-за этих упрашиваний хозяин лавки меня запомнил. И хотя он вернул их мне за большую сумму, чем я получил от него вчера, выражение лица у него было весьма недовольное. Скорее всего, потому что он рассчитывал сбыть их дороже. «Спасибо! Огромное спасибо!» — повторяя без остановки из опасения, что хозяин передумает отдавать их мне, я торопливо засунул книжки под мышку.
— Сказал, продаешь, чтобы билет купить, а сам, поди, все на выпивку спустил?