— Вздор, детка! Твой морок разглядит любой недоучка-колдун!
— Спорим? — прищурилась ведьма и достала из пожитков деревянный кинжал.
Маэстро Салазар рассмеялся и принялся расстегивать камзол.
— Пора надрать чью-то худосочную попку…
— Мечтай-мечтай! — фыркнула девчонка, стянула сапоги и спросила: — Ну, готов?
Бретер с учебной шпагой в опущенной руке поманил Марту к себе, и та метнула ему в голову загодя подобранную с земли шишку. Микаэль ловко отбил ее, но на миг отвлекся от ведьмы, и она прыгнула вперед, растворилась в воздухе; лишь пробежалась по незримой стихии легкая дрожь.
Ого, истинная невидимость!
Маэстро Салазар попытался перехватить девчонку широким махом шпаги, вот только сказался эффект неожиданности, он вздрогнул и развел руки, признавая поражение.
— Туше! — проворчал Микаэль, и Уве зааплодировал возникшей за спиной бретера Марте.
Я погрозил школяру кулаком, и тот мигом прекратил шуметь.
— Под лопатку и в сердце, так? — с ехидной ухмылкой поинтересовалась ведьма.
— Так, — кивнул маэстро Салазар. — Продолжим?
— Хватит! — объявил я. — Марта разобралась с плетением истинной невидимости, а это главное. Пусть идет.
Микаэль кивнул, соглашаясь с моим выводом, и посоветовал девчонке:
— Пройдись до опушки, осмотрись. В поле не суйся и самое главное — не наследи.
— Будь осторожна, — напутствовал я Марту.
Та улыбнулась и, как была — босиком, в штанах и рубахе, двинулась вниз по течению ручья, ловко перескакивая с камня на камень. А потом прыгнула — и пропала. И даже дрожь по эфирному полю с такого расстояния не докатилась.
Я не рискнул второй раз за день погрузиться в транс, спросил у Микаэля:
— Она и в самом деле так хороша?
— Никто ее не заметит, если сама не сглупит, — подтвердил бретер и достал из седельной сумки мех с вином, но надолго прикладываться к нему не стал, лишь глотнул и передал мне. — Все с ней будет хорошо. Будет-будет.
На сердце было неспокойно, но спорить не стал.
Все будет хорошо. А как иначе?
Дожидаясь возвращения Марты, об осторожности мы не забывали. Костер не разводили, говорили вполголоса, лошадей завели за деревья, да и сами на полянке оставаться не стали, перебрались на берег ручья, расположились там на камнях. Несколько раз в сторону монастыря по лесной тропе кто-то проезжал; мы слышали голоса и скрип упряжи, но на патрулирование местности егерями это нисколько не походило, скорее уж пытались обойти пикеты паломники.
Несмотря на своевременное исцеление, вчерашнее ранение даром для меня не прошло, бок ломило, и на солнцепеке вновь разболелась голова, пришлось перебраться в тень и опустить в ледяную воду ступни, тогда сделалось легче. Микаэль и Уве последовали моему примеру, правда, долго так просидеть ни у кого не получалось, от холода очень быстро начинало сводить пальцы и ломить кости.