Имелись пристани и здесь; у них покачивались ялики, небольшие рыбацкие баркасы и вытянутые весельные галеры.
— Местные предпочитают до центра добираться по воде, — просветил нас Микаэль. — Меньше риск нарваться на грабителей. Здесь почти у каждого собственная лодка. А нет — тоже не беда, можно незадорого арендовать прямо вместе с гребцами.
Застройка у реки и в самом деле выглядела несказанно основательней и богаче, нежели кварталы, оставшиеся позади. Некоторые особняки стояли прямо на берегу, от них к воде уходили ступени частных причалов, местами и вовсе имелась возможность заплывать на лодках сразу в дом; на случай паводка первые этажи делали нежилыми и очень высокими. А вот у зданий, отделенных от реки набережной, там располагались кафе, лавки и магазины.
— Широкая какая! — не удержалась от удивленного возгласа Марта, пораженная беспредельной гладью, по которой, помимо весельных барж, плыли и парусные суда.
Налетел свежий ветерок, я придержал шляпу и вгляделся в растекшуюся над водой туманную дымку. Несмотря на значительное расстояние, противоположный берег просматривался четко, были видны силуэты зданий, сверкали на солнце многочисленные купола церквей. Сбоку через Рейг протянулась каменная полоса моста. Это невероятное по своим размерам сооружение было выстроено еще во времена прежней империи, и проложили его не напрямик, а через три острова. На двух из них стояли гарнизоны светлейшего государя, а самый дальний находился под контролем догматиков.
— Магистр! — обратился ко мне Уве. — А Сияющие Чертоги отсюда видно?
— Даже не знаю, — покачал я головой и поскакал вслед за Микаэлем.
Очень скоро тот свернул с набережной, но вновь блуждать по окрестным переулкам не пришлось — почти сразу бретер направил своего жеребца в арку, отмеченную вывеской со ступой и пестиком.
— Аптека? — возмутился Уве. — Он привел нас к аптекарю?!
Волновался школяр напрасно: помимо аптечной лавки, во внутреннем дворике обнаружился еще и приемный покой лекаря. Маэстро Салазар заходить туда не стал, а вместо этого сунул в рот два пальца и свистнул столь пронзительно, что зазвенело в ушах, наши кони и вовсе нервно присели и подались назад. Этого бретеру показалось мало, и он во всю глотку крикнул:
— Эстебан! Выходи, пройдоха!
Уве обеспокоенно оглянулся и с тревогой посмотрел на меня, я лишь пожал плечами.
— Эстебан! — вновь рявкнул маэстро Салазар. — Хватит прятаться! Не заставляй меня подниматься!
В одном из окон мелькнуло женское лицо, в другом мне почудился силуэт приземистого старика, а затем на галерею второго этажа вышел смуглый и черноволосый лаварец в просторном белом балахоне — молодой, но уже с сединой в короткой бородке и с глубокими морщинками, разбегавшимися от уголков карих глаз к вискам.