— Хорошо, — услышал Марино. — Но вы должны обязательно поговорить с режиссером. Я допускаю, что ваша история может быть интересна при условии, что это правда, но вам надо позвонить режиссеру. Сделайте это сразу, поскольку передача в четверг будет посвящена как раз этой теме. Нет, не на радио. Я имею в виду телевизионную программу.
Голос ее обрел прежнюю твердость, он с легкостью проникал через деревянную дверь и был хорошо слышен на веранде.
По телефону она говорила гораздо громче, чем во время приема. И слава Богу. Было бы куда хуже, если бы пациенты, сидящие на веранде, могли слышать каждое слово, которое доктор Селф говорила Марино во время их коротких, но таких дорогостоящих встреч. Когда они оказывались вдвоем за этой запертой сейчас дверью, голос ее звучал гораздо тише. Правда, во время приема на веранде никогда никого не бывало. Он всегда был последним, так что ей ничего не стоило сделать ему послабление и накинуть несколько лишних минут. Никто бы от этого не пострадал. Он же всегда был последним пациентом. Ну ничего. Скоро он скажет ей нечто настолько важное, что она забудет о времени. Возможно, первый раз в жизни и именно с ним. Она сама захочет этого. А вот он еще посмотрит, задержаться ему или нет.
— Мне надо идти, — скажет он.
— Не спешите. Мне очень хочется узнать, чем все закончится.
— Нет, не могу. Очень спешу, — скажет он, вставая с кресла. — В следующий раз. Обещаю, что расскажу вам остальное… погодите-ка… В любом случае на следующей неделе. Вы мне только напомните, хорошо?
Услышав, что доктор Селф положила трубку, Марино потихоньку прокрался через веранду и вышел через стеклянную дверь. Бесшумно закрыв ее за собой, он пошел по дорожке через сад, где фруктовые деревья были помечены красной полосой. Проходя мимо белого домика, где жила доктор Селф, он подумал, что ей не пристало жить таким образом. К ней на участок мог зайти кто угодно. Это небезопасно. Человек, которого каждую неделю слушают миллионы людей, должен жить по-другому. Зачем подвергать себя риску? Надо вернуться и сказать ей об этом.
Подойдя к своему разрисованному мотоциклу, Марино внимательно осмотрел его, чтобы убедиться, что с ним ничего не произошло, пока он был на приеме. Он подумал о спущенной шине и о том, как он расправится с обидчиком. На хромированных частях и языках пламени, горевших на голубом фоне, лежал тонкий слой пыли. Марино почувствовал раздражение. Сегодня утром он натер свой мотоцикл до блеска, и вот теперь он весь в пыли. Доктор Селф должна иметь крытую стоянку или хотя бы гараж для своей машины. Ее красивый белый «мерседес» с откидным верхом обычно стоял на подъездной дорожке, и пациентам приходилось парковать свои машины на улице. Это тоже небезопасно.