«Очень интересно. Получается, певец в Москве, а это значит что? Это значит, что с ним нужно обязательно в ближайшие дни встретиться, пока он не укатил к себе в Ташкент», — сказал я себе, выходя из пункта междугородней связи.
После этого разговора, я помчался на студию, где застал ребят, которые разбирались с магнитофонами.
* * *
— Ну что, как у вас тут дела? — поинтересовался я у ребят， проходя в студию и здороваясь.
— Да вот, попробовали записать немного вот на этот аппарат.
Сева включил катушечник. Запись получилась более качественная, но по большому счёту — хрень， конечно… С другой стороны — за неимением гербовой…
— А кто на ударных барабанил? — поинтересовался я. В студии, кроме меня, как и вчера в это же время находились только Сева, Юля и Кеша. Остальная часть нашей «великолепной семёрки», работала на заводе.
— Да я немного попробовал, — смутившись， сказал Сева. — Кстати говоря, вот эти два микрофона лучше — чище пишут. Мы попробовали — неплохо записывают. Этот вот — немецкий, а этот — японский. Смотри, какой звук, — с этими словами он включил запись. — А вот наш — советский, видишь, как искажает? — подойдя к микрофонной, Сева произнёс несколько фраз в микрофон. — И это лучший из всех, остальные вообще ужас, один треск стоит.
— Звук какой-то электромеханический, — подтвердил басист.
«Электромеханический… Электронный… — проговорил я в голове и， уцепившись за мысль, попытался поймать за хвост ускользающую идею. — А ведь в этом что-то есть… Электронный звук в примитивных условиях… Эврика!»
— Это именно то, что нам надо! Сейчас… смотрите…
Я взял малый барабан, от запасной советской ударной установки, ослабил верхний пластик, включил запись и поднеся советский микрофон прямо вплотную к нижнему пластику, после чего стал бить по верхнему.
Записали несколько ударов, а затем прослушали что получилось.
Я был потрясён. Звук получался, как в электронных барабанах девяностых годов.
— То, что нужно! — обрадованно прокомментировал я непонимающей публике.
— Гм… Какой-то странный звук, зачем он тебе? — поинтересовался Иннокентий.
— Для композиций, где пою я, нужен именно такой — электронный звук, — резюмировал главнокомандующий. — Ребята, нужно срочно найти ещё пару советских микрофонов! Какие будут предложения?
Стали лазить и искать. В результате ревизии, нашли в шкафу ещё один работающий экземпляр. Засунули его в бочку. Попробовали записать.
Вообще — идеал. Точь-в-точь — девяностые!
— Так, осталось найти ещё парочку и будет полный комплект «электронных» барабанов, — констатировал я.
Естественно, не всё было так радужно. К примеру, для объёмности звука очень не хватало «ревера», то есть реверберации. Реверберация — это процесс постепенного уменьшения звука при его многократных отражениях.