– Нет.
– Возвращаться в Томинтоул.
– Правда?
– Ну я им объяснил, что не вернусь в Томинтоул без Патриции!
– Моей племянницы?!
– Вы великий шутник, старина, верно? А что до Патриции, то я ее люблю, а остальное не имеет никакого значения…
– Но вы едва знакомы с ней!
– Ну и что?
– А вы сказали о своих планах Патриции?
– Я у нее даже руки попросил на глазах у всего зала в «Гавайских пальмах».
– С какой стати именно там?
– Потому что я там расхаживал и играл «Сотню деревенских дудочек».
– Это, наверное, привело в восторг Дункэна?
– Да, все там меня оценили, кроме Патриции. Она меня лупила по башке.
– По башке? Почему по башке?
– А потому что я ее носил на своем плече. Спокойной ночи, старина… Я не жалею, что уехал из Томинтоула… В Лондоне здорово веселятся.
Затуманенным взглядом Сэм смотрел, как поднимается по лестнице этот странный шотландец, который измордовал инспектора Ярда, играл на волынке в «Гавайских пальмах» и носил Патрицию у себя на плече. Патрицию, с которой Дункэн не спускал глаз!
На следующий день, в восемь часов вечера, Малькольм Макнамара вошел в ресторанчик «Старый капитан», нисколько не обратив внимания на трех мужчин, которые не отрывали от него глаз. В самом деле, это были три крепких проходимца – Блэки, Торнтон и Тони, которые внимательно изучали свою жертву и уже жалели о том, что не стребовали с Дункэна вознаграждения пожирнее. Пока шотландец выбирал, за какой столик ему сесть, Тони прошептал:
– Тут еще бабушка надвое сказала…
Торнтон был покрепче, он пожал плечами:
– Тьфу! Эти верзилы бывают как кисель!
Блэки был постарше, поэтому пробурчал:
– Не тот случай!
Пока Малькольм ждал Патрицию, он съел три сосиски и выпил полбутылки виски. Такой из ряда вон выходящий клиент заинтересовал хозяина Джима ля Шуэтта, и он решил к нему подойти:
– Вы, с позволения сказать, проголодались, сэр, не так ли?
– Проголодался? Мы об этом поговорим чуть позже, когда начнем ужинать с приглашенной мною дамой.
– Если я правильно понял, после этих сосисок вы хотели бы еще поужинать?
Теперь настала очередь шотландца удивленно взглянуть на него:
– Вы шутите, старина, или как? Да это так, на один зубок положить, чтобы скоротать время… А что у вас есть?
Макнамара заказал столько, что этого хватило бы если не на роту, то уж на четверку хороших едоков точно. И снова принялся за сосиски и, конечно, за виски. В восемь тридцать появилась Патриция, уступив в который раз воле Дункэна. Малькольм бросился ей навстречу, взял за руку и проводил к столу.
– Ну вот, крошка, видеть вас – это настоящий праздник! Я так боялся, что вы не придете…