Бирнбаум очень быстро понял, что НР сильно отличается от IBM. «Я оказался в НР, где людям было достаточно рукопожатия и устной договоренности вместо подписания протокола о намерениях. Это было так здорово. Люди нравились и доверяли друг другу. Производство и НИР почти не ссорились между собой. Все это было просто замечательно»>13. Но, когда дело дошло до принятия трудных решений, картинка перед глазами Бирнбаума стала тускнеть: «Руководство говорило «это надо как следует обдумать». Месяца через три принималось некое решение, и чаще всего я считал его вполне подходящим. Но я не имел представления, кто и как его принимал».
После технических совещаний и обсуждений Бирнбаум понял, что трудные решения принимаются не в зале заседаний, а на общественных или спортивных мероприятиях, вроде утиной охоты: «Все решения принимались людьми, заслужившими доверие на основе своих прошлых достижений. Обычно это происходило в дружеской компании, где-нибудь в Охотничьем клубе Пало-Альто, или за игрой в гольф, или на яхте. Все определяли личное отношение и доверие. Не логика и не факты». Бирнбауму захотелось попасть в этот круг, и он спросил у одного из ветеранов НР, как можно в него вступить. Оказалось, что членство нужно заслужить. «Мне было сказано, что когда за мной будут числиться какие-то реальные достижения, когда я принесу компании реальные деньги и сделаю какие-то дела, то вступать никуда не потребуется. Я просто стану членом этого круга. В конце концов со мной так и произошло, но для этого потребовалось 10–15 лет», – рассказывал Бирнбаум.
Франкенберг говорит, что одним из важных качеств, привнесенных Бирнбаумом в НР, был его агностицизм относительно соревнования компьютерных архитектур за право получения ресурсов. «Джоэл понравился Джону Янгу в том числе и потому, что он посчитал его способным разрешить эту ситуацию приемлемым для остальных компьютерщиков образом. Джоэл мог сбить этот разгорающийся религиозный пыл». Как говорит Бирнбаум: «Все линейки компьютеров НР пользовались первоначальным успехом, поскольку их создавали толковые инженеры». Но, как он объясняет, «проблема была в обременительном программном обеспечении: у каждой из систем было собственное несовместимое ПО. В какой-то момент у нас было две дюжины компилирующих программ. Затраты на поддержание совместимости с существующими стандартами были очень высоки. Но еще дороже обходилось то, что между этими системами не было ничего общего ни на аппаратном, ни на программных уровнях».
Бирнбаум был руководителем научного коллектива IBM, с нуля разработавшего первую архитектуру с ограниченным набором команд (RISC). Долгое время IBM относилась к этой работе как к научному исследованию и не торопилась с ее коммерческим применением, что расстраивало Бирнбаума и склонило его к переходу в НР. Как сказал Франкенберг: «Джоэл принес с собой огромный опыт. В его планах было создание RISC-архитектуры. Он начал с оценки альтернатив для НР и определения пути дальнейшего развития».