Придя в НР, Бирнбаум понял, что ему «придется перетерпеть процесс соревнования всех систем, особенно потому, что он пришел из другой компании». И пока все это происходило, Бирнбаум со своей командой (многие из членов который пришли вслед за ним из IBM) занялся разработкой RISC-архитектуры под кодовым названием Spectrum.
Изменение рыночной позиции НР в компьютерной отрасли
Когда настало время решать, какая компьютерная система переместит НР на рынок 32-битной вычислительной техники, Джону Янгу предстоял выбор из двух новых архитектур: Vision, разработанной и горячо поддерживаемой командой НР3000, и Spectrum, над которой работал Бирнбаум в НР Labs. (Название последней говорило о том, что архитектура будет поддерживать весь спектр приложений, созданных для различных линеек компьютеров НР). По словам Бирнбаума, «выбор между Vision и Spectrum был для Джона очень трудным. На кону стояла судьба компании». Изначально выбор Янга пал на Vision. Как рассказывал Бирнбаум, Янг объяснил ему: «У этих ребят из Vision стальные яйца, они оправдывали мои ожидания в прошлом. Они обещают, что справятся с этим делом». Бывали случаи, когда именно Янг отрывал своих любимцев «со стальными яйцами» от их любимой работы и переводил их на проект Vision. Он знал их, доверял им и хотел предоставить шанс. Но при этом Янг оставил себе возможность вернуться к Spectrum. По словам Бирнбаума, Янг сказал: «Возможно, я сделал неверный выбор, поэтому, парни, я хочу, чтобы вы продолжали полным ходом идти вперед, как будто вы готовите ее к передаче в производство. Если вам нужны дополнительные ресурсы – обращайтесь ко мне».
Бирнбаум считал, что архитектура Vision не будет работать, поскольку он был знаком с похожим проектом в IBM, который потерпел неудачу. Однако Бирнбаум подчинялся строгим правилам конфиденциальности, о последствиях несоблюдения которых весьма недвусмысленно проинформировал его главный юрист IBM, до этого работавший генеральным прокурором США. Это не давало Бирнбауму возможности рассказать своим новым коллегам в НР, почему то, что они пытаются сделать в Vision, в конечном итоге окажется бесполезным. Во время технических совещаний с командой Vision Бирнбаум балансировал на грани: он не говорил коллегам о том, о чем не имел права говорить, но зато задавал точные вопросы. Бирнбаум знал, что проблемы Vision очень похожи на те, из-за которых на его глазах провалилась попытка создания 32-битной архитектуры в IBM, вложившей в этот масштабный проект миллиард долларов. Ответы, которые Бирнбаум получал на свои осторожные, но точные вопросы, не давали ему оснований думать, что НР с Vision будет успешна там, где потерпела неудачу IBM.