Шагать по коридорам базы, держась за руки, было, на удивление, приятно.
— У тебя, оказывается, много друзей, — с улыбкой заметила девушка.
— Сам в шоке, — признался я. — Откуда только берутся?
Она засмеялась, глянула гораздо серьёзнее.
— Всё потому, что ты отличаешься от других. Не только даром.
— А чем тогда? — заинтересовался я.
— В тебе есть стержень. И загадка. Знаешь, я немного изучала магические печати. И могу сказать: не существует той, что способна стереть определённые воспоминания без последствий. Ты бы чувствовал неладное. Болезненные ощущения, странные сны, что-то в этом роде.
— У меня этого нет, — сказал я. Агата кивнула.
— Точно. И это навело меня на одну парадоксальную мысль.
Мы остановились возле медпункта. Агата, словно собираясь с мыслями, провела пропуском по замку, вошла в помещение. Я невольно задержал взгляд на женских бёдрах, обтянутых комбинезоном.
— У тебя обалденная фигура, — вылетело у меня против воли. Девушка обернулась, рассмеялась, но по покрасневшим щекам я понял: похвала приятна.
Шагнув вперёд, обнял Агату, поцеловал, чувствуя, как хмель сильнее бьёт в голову, смешивается с возбуждением, образуя дикий коктейль. И, судя по глазам моей докторши, она не против такого развития событий.
Уже потом, лёжа на кровати в смежной комнате, я спросил:
— Так что за мысль?
Она задумалась, затем вспомнила, нахмурилась.
— Довольно простая, на самом деле. Странно, что никто из специалистов раньше до неё не дошёл. Особенно учитывая, сколько людей работает в местной лаборатории.
— Значит, ты гений, — улыбнулся я, коснулся её волос. Агата тихо засмеялась.
— Слушай дальше! В общем, я вспомнила всё, что мне известно насчёт печатей-блокираторов, созвонилась с одним профессором из Австралии. По его словам, выборочной потери памяти не бывает. Либо ты помнишь всё, либо печать стирает воспоминания подчистую. Тогда, возвращаясь к нашей ситуации, возможны два варианта. Первый — тебе полностью стёрли память, под ноль, совсем. И затем наложили новую печать, заменив личность.
— То есть, я не Юра Костров? — уточнил, внутренне похолодев. Такой вариант мне очень не нравился. Мерзко даже предполагать, что ты — фальшивка.
Она встревоженно посмотрела на меня.
— А второй? — спросил я. Агата вздохнула.
— Второй вариант ещё более бессмыслен: тебе вообще не трогали память.
Несколько мгновений я смотрел на неё, а затем, запрокинув голову, засмеялся.
Потому что именно об этом думал последние несколько дней.