В общем, поспорить с грамотой могла только музыка. Меня начали учить играть на пипе – это было что-то вроде лютни, которую полагалось упирать в колено, держа вертикально, и так перебирать струны. Поначалу мне было любопытно, я в жизни не играла ни на каком инструменте, но вскоре надоело хуже горькой редьки. Пальцы после этих уроков болели, наставница Тэн уходила недовольной, так и не сумев добиться от меня ни чистоты нот, ни должного выражения и темпа, а я в очередной раз оставалась с чувством своей полной бездарности. Нечем мне было похвастаться и в игре в облавные шашки – у нас бы их, вероятно, назвали «го»: фишки двух цветов ставили на расчерченное клетками поле, но не на сами клетки, а на пересечение линий, стремясь занять как можно больший кусок поля, и вытеснить с него соперника. Увы, стратегические игры мне не давались. Когда-то дедушка пытался научить меня шахматам, но я никогда не могла просчитать игру дальше, чем на один-два хода вперёд. И с шашками было то же самое. Я выучила правила и основные комбинации, но дальше этого дело не двигалось.
И потому чем дальше, тем больше меня подмывало устроить бунт. Ладно, чтение и письмо необходимы, это я понимала, так же как и то, что для овладения ими нужна практика, практика, и ещё раз практика. Но вот без музыки и шашек я вполне спокойно проживу. В конце концов, его высочество ценит меня не за это. Музыкантш и игроков не чета мне в его распоряжении и так хватает. Однако местный обычай гласил, что дама должна владеть всеми четырьмя Сокровищами изысканного отдохновения: музыкальными инструментами, кистями для письма, книгами и игральными фишками, и пойти против него я пока не решалась.
В общем, единственное, что мне нравилось, и в чём я более-менее успевала, были танцы. На них можно было отключить голову и просто плавно двигаться под музыку. На чувство ритма я не жаловалась, координация у меня тоже была на уровне, и тут наставница Тэн даже иногда меня хвалила. К тому же это была отличная возможность размяться после многочасового корпения за столом или с пипой.
– Это танец о героической смелости, – говорила наставница Тэн, когда мы разучивали танец под названием «Бой императора». – Он символизирует дух бесстрашия, стремящийся только вперёд. Обладает огромной силой, если уметь исполнить его как следует.
Я кивала, хотя, на мой взгляд, эти плавные, совершенно не похожие на боевые движения с таким же успехом могли бы символизировать полёт бабочек. Однако я никогда не претендовала на то, чтобы разбираться в заложенных в искусстве подтекстах. Была у меня подруга в студенческие годы – страстная балетоманка. Потом мы как-то разошлись, но всё же иногда встречались и переписывались. И встречались чаще всего в именно в театре.