– А можно…
– Встретиться? Обязательно. Но не сейчас, потом.
– Говорить, не говорить? Опять этот проклятый вопрос… Дядя Костя, помните, вы говорили об их «шефе»? Я тут подумал – можно попробовать выяснить, кто он.
Генерал бросил на меня взгляд. Он сразу подобрался, лицо хищно заострилось. Матёрый волк почуял след.
– И кто же?
– Я же сказал: могу попробовать. Надо поработать с памятью, материалы захваченной группы тоже изучить не вредно … вы же что-нибудь захватили?
Он кивнул.
– Захватили, конечно. Но тут наши возможности ограничены. У них какая-то нечеловеческая система криптографии, а специалистов у меня нет – ты же помнишь, мы работаем неофициально. Вся надежда на пленника, не может быть, чтобы старший группы не был знаком с шифрами…
«Волга» тормозит, заворачивает во двор. Неприметный гражданин в тёмном пальто, околачивающийся возле ворот кивает – проезжайте. Дядя Костя загоняет машину на стоянку, мы выходим.
– Рюкзак оставь, нам ещё тебя, на Речной везти.
Запирать машину генерал не стал. Ещё бы, во дворе такого дома можно не опасаться ни хулиганов, ни угонщиков.
…я так и не решился рассказать всё. Предположение у меня есть, но озвучивать его пока рано – надо проверять, анализировать, восстанавливать обрывки воспоминаний.
Потому что если я прав – вся эта история предстаёт перед нами в совсем новом, неожиданном свете. А если неправ… но об этом пока лучше не думать.
1979 год, 12 апреля.
Подмосковье, усадьба «Архангельское».
Вечер под звёздами.
«От стрел и от чар,
От гнёзд и от нор,
Богиня Иштар,
Храни мой шатёр…
Братьев, сестёр!
Голос певицы заполнял небольшое, камерное помещение целиком. Слушатели, в массе своей, пожилые девушки, с накинутыми на плечи шалями и пёстрыми плетёными браслетами, и такие же пожилые юноши – вечные студенты, завсегдатаи творческих вечеров, бородатые, в свитерах крупной вязки «под Хемингуэя» – слушали, затаив дыхание. А Ритуля выводит цветаевские строфы страстно, призывно, заканчивая каждый куплет отрывистой, как удар степного акинака, строкой – так, что даже у анемичной барышни в крайнем ряду горят глаза, а тонкие до полупрозрачности, пальцы нервно терзают бахрому.
«Руды моей вар,
Вражды моей чан
Богиня Иштар,
Храни мой колчан…
Взял меня – хан!»
На дворе – конец апреля, и на горизонте отчётливо маячат переводные экзамены. Поэтов Серебряного века в программе восьмого класса нет, до них ещё год с лишком – но Галина с Татьяной Иосифовной всё равно вывезли всех желающих на литературный концерт, устроенный её знакомыми-музейщиками в усадьбе-музее Архангельское.