Нет, всё в порядке: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Аст, выходя из зала, посмотрел на меня с тревогой во взгляде. Я сделал успокаивающий жест: «фигня-война, обойдётся». К гадалке не ходи, будет дожидаться меня в раздевалке. А если выгонят (беседа с тренером может и затянуться) – то в холле, на первом этаже. Но уйти – не уйдёт нипочём. Не тот характер.
Он кивнул мне на скамейку, сам присел рядом. Я молчал и наблюдал, как он нервно тискает смятые перчатки – белые, фехтовальные, не то, что наши мотоциклетные с кирзовыми раструбами, чёрные, как душа серийного убийцы.
– Вот что, Абашин… – Васич, наконец, решился. – Ты уж прости, но из секции я тебя отчисляю. Нет-нет, дело не в нарушении – просто тебя надо переучивать, а это долго. И, учитывая возраст – бессмысленно.
Я не отреагировал. Зато где-то в районе левого виска взвыл в отчаянии Женька. Ну, ещё бы, для него фехтование – предмет гордости. Хотя, если честно, гордиться особо нечем.
Васич помолчал несколько секунд – видимо, ожидал бурных протестов и готовился объяснять неразумному вьюношу, что перспектив в данном виде спорта у него нет, и лучше, не теряя времени, заняться чем-то другим. Например, ОФП. Или греблей – в расположенном неподалёку центре водных видов спорта как раз набирают новые группы.
Не дождался – я старательно выдерживал паузу.
– Где нахватался всего этого – скажешь?
Я пожимаю плечами. Это Асту можно втирать насчёт пересмотренных летом французских фильмов с Жаном Марэ, а опытного тренера на мякине не проведёшь.
– Ну, не хочешь – дело твоё. Вообще-то, задатки у тебя есть, только… – продолжил Васич, и я уловил в его голосе виноватые нотки.
…клюёт, клюёт…
– Давай-ка, мы с тобой поступим так. Мой знакомый по физкультурному институту сейчас преподаёт сцендвижение в ГИТИСе. Есть у него и курс сценического фехтования, особый, продвинутый. Занимаются они здесь, только график тренировок плавающий, раз на раз не приходится. На этой неделе, к примеру, в субботу, в шестнадцать ноль-ноль. Сможешь? Я ему позвоню, предупрежу.
Бинго! На такой поворот я и рассчитывал. Женька не может этого знать – но я-то помню, как в конце второй четверти, перед самыми новогодними каникулами, тренер водил нас на открытую репетицию «театралов». Ребята работали в костюмах, со спортивными шпажными клинками, снабжёнными бутафорскими витыми гардами, демонстрируя зрителям заранее отработанные связки и эффектные постановочные бои. Именно тогда я решил бросить спортивное фехтование: увидел, чего на самом деле просит душа и осознал, что мне это недоступно – в группу брали только студентов театрального ВУЗа.