- Это моя пыточная, - хмуро сказал он, обернулся, и на его губах заиграла какая-то дьявольская усмешка.
У Олега похолодела спина. Ему даже показалось, что сейчас будут пытать его самого.
Но "пытать" собирались совсем другого. Вернее, двух других. В комнате уже находилось несколько человек. Посредине на стальных стульях сидели два парня лет по двадцать пять. Один из них с вытянутой, напоминающей кочерыжку, головой, другой - крепкий, мускулистый паренек со злым взглядом и шрамом на левом виске. По бокам от них стояли два назаровских боевика, Лелик с Гариком, которых Олег уже видел раньше. Ему показалось, что боевики охраняют этих несчастных парней, но охранять их особенно было нечего. Руки парней были привязаны ремнями к подлокотникам стульев намертво. И стулья, по всей видимости, тоже были приделаны к полу. Олег понял, что сейчас произойдет что-то неприятное, если не сказать, мерзкое и гнусное, и даже пожалел, что пошел вместе с авторитетом. Лучше бы он отказался и уехал, сославшись на дела. Но ведь он не знал, на какое дело его пригласил Назар. Он отошел в тень к стене, чтобы его не видели эти парни, перепуганные до смерти.
Назар тем временем подошел сначала к одному, затем к другому и внимательно посмотрел им в глаза. Наверное, хотел понять, чего от них ждать - немедленного признания или тупой упертости. По-видимому, парни сразу узнали его и с каким-то мистическим страхом смотрели на авторитета. Ждать от грозного Назара чего-то хорошего было просто наивно.
- Ну что, урки, шмалять любите? - наконец спросил он.
Балмас помотал головой, насколько позволяли ему шейные позвонки. Больше он ничем особенно пошевелить не мог.
- Нет, что вы! - со страхом произнес он. - Мы не стреляли никогда.
- А пушки вам зачем?
- Нашли. - И парень скривился в усмешке, пытаясь придать своим словам подобие шутки.
Назар повернулся к парням спиной и незаметно для постороннего глаза кивнул Кучеру. Тот подошел, навис своей огромной тушей над Балмасом, размахнулся и заехал ему кулачищем по скуле. Кожа на скуле тут же порвалась, и по шее парня потекла теплая струйка крови. Но Балмас ее даже не заметил. Он дернулся несколько раз и забормотал:
- Мы ничего не знаем! Мы просто собираем дань! А пушки так, для устрашения комерсов. Правда. Нам дали оружие и сказали его носить. На всякий пожарный.
- Кто сказал?
Балмас тяжело сглотнул. Наверное, не хотелось закладывать командира, но понимал, что не назвать его - значит, подписать себе приговор. Чувствовал, что живым отсюда не выйдет, но еще теплилась жалкая надежда, что все обернется к лучшему. А какое значение имеет сейчас чье-то имя, когда есть такая надежда?