— Эй! — раздалось метрах в семи от нас. Охранник в будочке на выезде выпучил глаза и соображал, что же делать. — Что там происходит?
— Спокойно, — Паша махнул ему рукой. — Не вмешивайся.
Не вмешиваться?! Я нанёс второй удар, и трещина взорвалась кучей мелких осколков. По кулаку ползла струйка крови, но я…
Выйдя из машины, парень сделал только одно движение — подсечку, быструю и уверенную. Я рухнул на землю, не успев нанести ещё один удар — а он врезал ногой мне в бок, отчего у меня перехватило дыхание.
— Ты бы деньгами не разбрасывался, — хмыкнул он, поднимая с земли купюры и снова вкладывая их мне в карман. — Тут ведь тебе как раз… до конца жизни хватит.
Пока я силился встать и привести дыхание в порядок, он спокойно уселся обратно и выехал наружу, как будто каждый день разъезжал по городу с разбитым стеклом.
Вот же… я медленно поднялся, осознавая, что произошло. А произошло то, что он снова унизил меня — а я никак не смог ответить.
Чёртова слабость. Чёртова болезнь. Я просто устал от всего этого и не хотел ничего — ни помочь людям, ни увидеть Лику, просто сдохнуть без особых мучений.
…я постучался в кабинет врача. На табличке значилось “С.В.Карин”
— Войдите, — тут же раздалось оттуда — и я вошёл внутрь. Врач поднял на меня голову.
— Свердлов, — констатировал он. — Чем-то могу помочь?
Я глядел на него. Нет, пожалуй, ему нет пятидесяти, как мне показалось вчера — просто он выглядит… потрёпанным. Не в плане внешности, нет: как и всё в этом заведении, он был безупречно белым, причёсанным и так далее. Но вот возникало ощущение, что его потрепало жизнью, и всё тут.
Ладно, наплевать.
— Доктор, — заговорил я. — Вчера вы говорили, что можете… немного облегчить мои последние дни.
— Облегчить? — он привстал.
— Ну, да. Знаете, ожидать своей смерти, когда счёт уже пошёл на часы — то ещё занятие. Может, вы бы помогли мне… забыться.
— Вообще-то я имел в виду немного другое, — вздохнул врач. — Я имел в виду комфортное пребывание в нашей больнице. Но… принимая во внимание ваше состояние…
Я сглотнул слюну.
— Пожалуй, — продолжил врач. — Применение особых средств разрешено именно в случаях, похожих на ваш. Правда… это тоже не вполне разрешение. Есть множество оговорок, три десятка перекрёстных условий, и…
Я видел, что он нервничает. Ну, может, это и нормально? Всё же обычно люди приходят к нему лечиться, а не умирать.
— Так да или нет? — мне надоели его оговорки.
— Да, но… Нужно будет подписать кой-какие бумаги, — открыв ящик стола, врач принялся копаться в нём. — В целом, это… отказ от ответственности.