В то время в зените славы была национальная сборная команда Уругвая. Дотоле никому не известные уругвайские футболисты неожиданно выиграли подряд олимпийские турниры 1924 и 1928 годов. Кемаль-Рифат, правый хавбек национальной турецкой команды, а затем судья, видевший в Париже игру уругвайцев, восторгался:
— Почта! Хорошо организованная почта — игроки точно адресуют мяч друг другу. Правый хавбек Андрадэ привел в восторг парижскую публику: он пронес от центра поля до ворот противника мяч на голове! Удары уругвайских форвардов неожиданны и предельно точны.
Такие и подобные им рассказы доходили до ушей широкой футбольной публики и вызывали преувеличенное представление о зарубежном футболе.
Как раз в разгар славы южноамериканского футбола к нам на спартакиаду приехала рабочая команда Уругвая. Они проиграли нашим командам все матчи. Но суетливый Генрих уже носился по трибунам стадионов и рассказывал о своем разговоре с тренером уругвайцев.
— Я спросил его, — говорил Генрих, — «Как вы думаете, с каким счетом ваша команда сыграла бы с уругвайской национальной сборной?» Он ответил: «Счет был бы сколько угодно плюс бесконечность». — Тогда я спросил его: «А как уругвайская национальная команда сыграла бы с нашей советской командой?» Он ответил: «Здесь счет был бы двухзначный!» Честное слово, он так именно и ответил! — клялся Генрих.
Такие рассказы имели широкое хождение среди болельщиков.
Но мы, футболисты, уже знали им цену.
В футболе есть объективный критерий — это статистика. Но у нас не было еще такого статистического материала, по которому можно было бы сопоставлять наш класс с классом мирового футбола. Действительно, уровень нашего футбола мне, как и многим другим, казался неясным.
Да и не только общий уровень футбола или хотя бы команды, свой собственный класс игры трудно поддавался анализу.
Возвращаешься домой с поля хмурый, недовольный. Думаешь: «Как же я плохо сегодня играл!» Навстречу болельщик. Он бросается тебе чуть ли не в объятья:
— Андрей, друг ты мой! Как же ты здорово играл сегодня!
И наоборот:
«Ох, и сыграл же я сегодня блестяще!» — радостно думаешь про себя. И вдруг ушат холодной воды:
— Что это с тобой сегодня? Ну и осрамился же ты! — укоризненно и вместе с тем соболезнующе говорит вчерашний твой почитатель.
Миллион терзаний!
Тогда постоянных тренеров при командах не было. Эпизодически к тренировке сборных команд привлекались в Москве Михаил Степанович Козлов да Михаил Давыдович Ромм. Школы тренеров еще не существовало.
Уровень теоретических знаний у самих игроков был, прямо скажу, невысок. Кто скажет всю правду, буду я игроком или нет? Вот что меня мучило в ту пору. Под игроком я подразумевал футболиста сборной команды.