Очередное пробуждение Эли оказалось значительно приятнее. Голова почти не болела, и, хотя горло все еще саднило, дышать стало легче. Судя по тишине, нарушаемой лишь чьим-то храпом, давно уже наступила ночь, но отдохнувшая девушка чувствовала, что больше не уснет. Мысли вновь вернулись к разговору с целительницей, наполняя горьким недоумением:
«Ох, Ор, почему же ты не доверился мне? Ведь ты не мог не знать? – от обиды на друга, которому доверяла во всем, на глаза навернулись слезы, но Эля заставила себя рассуждать здраво, откинув ненужные сейчас эмоции. – А если ты не мог? Вправе ли я винить тебя?.. Надо было спросить у Ваннеи… Нет, нельзя. Что, если они решат проверить его? А Кира? У них-то нет никакой защиты… Я сама с трудом выжила. Хорошо, что магесса не догадывается, почему я заболела. Амулет!» – паническая мысль заставила Эллию схватиться за грудь. Нащупав под одеждой кулон, она с облегчением выдохнула:
«Не нашли… Странно. Неужели целительница ни разу не проверила, как бьется сердце, пока я была без сознания? Не может быть… Тогда почему амулет все еще при мне? Приняла за безделушку? Невозможно! Его защита не позволяет ПОЧУВСТВОВАТЬ, но ВИДЕТЬ-то… даже я вижу крохотную искру магии… И ведь не спросишь напрямую…»
Чем больше Эля думала обо всем, что узнала за последние сутки, тем больше вопросов у нее возникало. Мысли ворочались в голове тяжелыми камнями до тех пор, пока головная боль не вернулась с новой силой… Только тогда девушка позволила себе вновь провалиться в темный, без сновидений, сон.
– Эй, проснись! – хриплый шепот и осторожная встряска разбудили Элю незадолго до пробуждения остальных обитателей темницы.
– Чего тебе? – сонно моргая, девушка пыталась рассмотреть неожиданного гостя, но смогла разглядеть лишь темный силуэт, почти сливающийся с окружающим мраком.
– Ты, что ли, Эллия?
– А ты кто такой? – насторожилась Эля, прислушиваясь к голосу невидимого собеседника.
– Орандо знаешь?
Девушка недоверчиво промолчала, не зная, можно ли верить пришельцу.
– Он так и сказал, что ты не поверишь. На этот случай… Вот, держи, – он нащупал ее руку и вложил в нее какой-то твердый предмет.
Машинально сжав ладонь, Эля поняла, что странный гость вложил в нее кинжал. Ее собственный кинжал, выбитый во время борьбы в злополучном доме. Она узнала его по крошечным зарубкам на рукояти, которые делала после каждого заказа. Это была память. Память о всех ее жертвах, о которых она считала себя не вправе забыть.
Клинок был подарком наставника, и, собственноручно делая на нем первую зарубку, Вертран сказал тогда еще юной Эле слова, навсегда врезавшиеся в память: «Каждый раз, глядя на эти следы, ты будешь помнить. До тех пор, пока в твоем сердце не поселится сожаление, следуй своему пути, но едва на месте простых царапин ты начнешь видеть лица – ищи новую себя внутри той, что создала за эти годы. Иначе это убьет тебя вернее, чем рука, держащая оружие».