– Ай, больно! – поморщился Рэд, когда Артур ввёл ему в вену иглу, через которую из капельницы начала быстро поступать золотистая мутная жидкость. – Святая Гуннильда! Горячая такая. Мне уже кололи магний. Это точно он? Он горячее даже, чем этот ваш ревинтол.
– Это он, – ответил Артур, убирая в ящик отходов использованные перчатки. – Новая формула. Ты полежи и старайся не двигаться. Если начнёт кружиться голова, скажи.
– Она уже кружится… – На смуглом лбу Рэда проступили крупные капли пота. – Я весь горю.
– Это нормально.
Рэд замолчал. Горячая струя золотой жидкости обжигала вены и пульсировала в висках. Затошнило. В голове раздался странный звон.
– Артур, убери… – язык будто распух и начал заплетаться. – Артур, мне нехорошо.
Горячие красные руки потянулись к капельнице.
– Лежать. – Оба сержанта оказались рядом и грубо толкнули его обратно на койку.
Руки в военных перчатках схватили мужчину за плечи. Рэд испугался и попытался вырваться. Жёсткие наручники пристегнули его руку к железке у края кушетки.
– Держи его вторую руку! Держи!
– Вырывается!
– Пустите. Пустите!
Артур ни жив ни мёртв стоял, прижавшись к стене. Лицо белое, застывшее в ужасе, будто он наблюдал сцену зверского убийства.
– Извини, – лепетал он бледными губами, схватившись за щёку. – Из-извини. Эт-то она приказала.
Айла готовилась сдать кровь из пальца в нескольких кабинетах дальше по коридору. Её медсестра ушла куда-то в смежный кабинет, предпочтя оживлённую болтовню с троицей лаборантов своим прямым обязанностям. Разговор их перемежался взрывами смеха. Айла ни слова не понимала на их птичьем языке и чувствовала себя идиоткой. Откуда-то с воздуховода под потолком сквозило холодом. Кожа неприятно покрывалась мурашками. Кабинет был большой, здесь проводили процедуры десяти добровольцам: брали кровь, мазки слизистой рта, измеряли размеры ран, иногда ставили капельницы. Обычно здесь было полно людей, а сегодня сидела одна Айла, а на койке в углу дремал лаборант из ночной смены, который не нашёл в себе сил доползти до жилой комнаты.
Два дня назад, утром, срочно госпитализировали Джойс. Вечером накануне она пожаловалась на сильную слабость и боль в груди, а на следующий день во время завтрака начала сильно кашлять, сильнее обычного, и выплюнула себе в тарелку кровавый комок с кусочком лёгкого. Доминик переполошился, погнал какого-то солдатика из охраны за профессором Аяр, а сам – девчонку на руки и к лифту. Говорят, она потеряла сознание у него на руках. Теперь её ждала операция по замене лёгких на синтетический аналог. Айла видела в одном из кабинетов под стеклом эти два полупрозрачных рыхлых мешочка. Новые лёгкие были ещё не готовы для имплантации. Артур говорил, что они станут пригодными для использования только через месяц, а это значило, что Джойс всё это время будет прикована к больничной койке, имея возможность дышать при помощи электронных аппаратов, пока Доминик, чья привязанность к девочке уже давно ни для кого не являлась секретом, будет каждую свободную минуту проводить рядом с ней, держа её за руку.