Подобные рассказы вызывали у Айлы неприятное ощущение. Сама она считала их не более, чем попыткой скучающих мужчин что-то кому-то доказать при помощи никому не нужного покорения горы.
– А разве по-настоящему сильным человеком может считаться тот, кто оставил кого-то умирать и пошёл к вершине вместо того, чтобы переступить через свою гордыню и потащить на себе своего друга вниз? – Ашантима озвучила мысль, которая вертелась на языке у Айлы. – Разве восхождение на гору спасёт кого-то от голода или войны? Это всего лишь поединок между человеческим тщеславием и горой.
– На высоте восемь тысяч метров нравственность – непозволительная роскошь, девочка моя, – развёл руками Рэд. – Потому-то мы с парнями и провели полтора года в Перламутровых горах, убирая оттуда тела таких вот невезучих. Криков тогда было – что от других скалолазов, что от парней в моём батальоне – вы бы слышали. И мы занимаемся ерундой, и подвергаем ещё живых опасности – что мне только не говорили, но, знаешь, лично я чихать на это хотел. Все эти покойники – чьи-то братья, мужья, сыновья. Да им самим уже всё равно, где гнить, в земле или на вершине Рога Саттелит, а вот их родне не всё равно. Теперь они хотя бы могут принести им цветы на могилу, а не жить пустой надеждой, что они всё ещё живы.
Кураторы сидели за соседним столом, отделённом от стола подопечных стеклянной стеной, на которой транслировались новости, и о чём-то беседовали, но в основном говорил М’гату, а Доминик слушал, отрешённо глядя перед собой. Айла затылком чувствовала на себе его сверлящий хмурый взгляд, и когда обернулась, её ощущения подтвердились. Но, вопреки ожиданиям, Доминик не отвёл глаза, а продолжил смотреть на неё, хотя его лицо ничего не выражало, словно он смотрел в пустоту.
– Кстати, милый у вас тут распорядок, – заулыбался Эрнан, когда двое андроидов на шарнирных ногах поставили перед ними тарелки с завтраком – макаронами с прожаренным беконом, омлетом и протеиновыми батончиками.
Под стол тут же втащил свою тяжёлую тушу Орешек и начал тыкаться мокрым носом в коленки сидящим и щедро облизывать протянутые руки, выпрашивая чего-нибудь вкусненького. Букашка же просто прыгала на руки и жалобно заглядывала людям в глаза в ожидании угощения.
– Ты о чём? – спросила Таша.
– О криках, штрафах, швырянии оружия о стену, если начинаешь мазать мимо цели. Интересно, в «Треангуле» командиры тоже такие враждебные?
– Нет, обычно там сразу дают штрафной наряд, – оскалил длинные зубы Саул. – У меня брат там работает. Поверь, приказ драить полы от первого до тридцатого этажа по ночам – там обычное дело.