С вызовом вскинув голову в ответ на удивленный взгляд Лилиаль, адресованный невозмутимому эльфу, по-хозяйски занявшему отведенную девушке кровать, Эллия спросила:
– Что-то не так?
– Нет, просто… – эльфийка с сомнением закусила губу, – извини, это вовсе не мое дело, – вздохнув, она повернулась, чтобы уйти, но была остановлена в дверях досадливо поморщившейся Элей, осознавшей, что вновь без причины обижает гостеприимную хозяйку.
– Мы с Эраном вместе, – просто сказала девушка, ничего больше не объясняя.
– Это то, о чем я думаю? – расширив изумленно глаза, Лилиаль посмотрела на Эрана.
– Если ты имеешь в виду, что Эля моя пара, то да, это так, – эльф с нежностью посмотрел на любимую.
– Я очень рада за тебя, дитя, – эльфийка погладила по плечу отчего-то вдруг смутившуюся Эллию. – Обрести свою половинку – драгоценнейший дар. Теперь мое сердце спокойно за тебя… и моя Лиа… она была бы счастлива, будь у нее шанс узнать, что ее девочка любима и любит. Светлых снов вам, – чуть грустно улыбнулась она и оставила их одних.
– Ну что? Теперь ты успокоилась? – Эран притянул к себе подошедшую к постели девушку, заставив упасть рядом с ним на пахнущее розами покрывало. – Ведешь себя, как колючий ежик, а ведь Лилиаль не сделала тебе ничего плохого. Отчего ты на нее взъелась?
– Не знаю, – повозившись в объятиях Эйраниэля, Эля тяжело вздохнула, – такое ощущение, что изнутри что-то рвется наружу… что-то темное, злое… Ее рассказ причинил мне боль, и я не понимаю, как справиться с тем, что проснулось внутри меня. Еще никогда ненависть не была так сильна, как сейчас… – она замолчала. Когда Эллия заговорила снова, ее голос еле слышно дрожал: – Эран, мне страшно.
– Не бойся, мы вместе с этим справимся, – он нежно провел губами по влажному приоткрытому рту любимой.
И вновь невесомый поцелуй, задевая невидимые струны тесно прижатых друг к другу тел, постепенно становился все более глубоким и чувственным, пока в сладостном возбуждении не растворились болезненные отголоски едва миновавшей бури, даря Эле так необходимое забвение. Нетерпеливые руки, с жадностью лаская выгнувшееся навстречу тело, срывали мешающую прикоснуться к обнаженной, горящей как в лихорадке, коже одежду, легкими касаниями доводя опьяненную ласками Эллию до исступления. Жаркие стоны, срываясь с воспаленных от желания губ, расплавили сонную тишину спальни, и, закружив влюбленных в огненном водовороте, ночь унесла их туда, где не было больше боли, а было лишь безграничное наслаждение… одно на двоих…
Утренние лучи солнца, прокравшись в комнату сквозь неплотно задернутые занавески, застали их уснувшими в объятиях друг друга, даже во сне не отпускавшими то немногое, что подарила им судьба. С неохотой открыв глаза, Эля с головой окунулась в янтарно-золотой взгляд, светящийся мягкой насмешкой: