К удивлению Эллии, пятеро представших перед ними демонов вовсе не выглядели изможденными. На чистых холеных лицах застыла неестественная маска спокойствия, как будто меньшее, что могло их взволновать, находилось за гранью реальности, а им самим настолько прискучило происходящее, что даже явление Бога не могло затронуть оледеневшие сердца.
– Что это с ними? – удивленная непонятной отрешенностью Советников и лже-императора, тихо спросила Эля напряженного отца.
– Заклятие подчинения, – еле слышно ответил Октарис, не сводя глаз с одетых в одинаковые белесо-серые рубахи и такие же штаны фигур. – Малоприятно, зато эффективно.
В следующую минуту, остановив узников напротив трона, сопровождающий их страж скупыми движениями потянул невидимую глазу нить, наматывая ее на внушительный кулак, и на застывших лицах появились первые признаки подавленных эмоций. Невероятный коктейль из злобы, презрения и ядовитой ненависти был щедро приправлен диким, почти не контролируемым страхом.
Эллия отчетливо видела, как расширились при виде суровых, полных презрения лиц зрачки Советников, заполняя собой темные радужки глаз, как задрожали плотно прижатые к телу руки, заставляя трястись облаченные в бесформенные одежды тела, как плотно, в попытке удержать испуганный крик, сжались побелевшие губы… И лишь на лице лже-императора застыла болезненная гримаса враждебности.
Полный нечеловеческой ярости взгляд Баруха уперся в непроницаемые глаза Октариса, и с его искривленных в презрительной усмешке губ сорвалось змеиное шипение:
– Тебе никогда не стать истинным Владыкой! Демоны рождены, чтобы править всем миром, а не жалким клочком земли!! Это я… я вел нашу расу к величию, а ты, жалкий ублюдок, слуга эльфийских выродков… ты станешь гибелью Юоргхельма!!! – Обезумевший от ненависти взгляд метался по невозмутимым лицам сидящей перед ним троицы, ища малейшие проблески сдерживаемых эмоций, но раз за разом натыкался на холодное безразличие.
Позволив унизительной жалости на мгновение исказить ясный взгляд агатовых глаз, Повелитель взглянул на сопровождавшего пленников стража, и в тот же миг Барух поперхнулся сочившимся с его губ ядом – заклятие безмолвия действовало безотказно. Сжимая кулаки в бессильной злобе, он мог лишь сверлить ненавистного брата обжигающим взглядом.
Октарис с тщательно скрытой под маской равнодушия… нет, не обидой… обида – это ведь удел слабых?.. с горечью отвернулся от несломленного демона и посмотрел на успевших взять себя в руки Советников. Они вовсе не выглядели самоуверенными, как в тот миг, когда с чувством превосходства топили страну в крови своих же сородичей, но врожденная гордость заставляла их твердо, подавляя спирающий дыхание ужас, смотреть в глаза преданного ими Повелителя.