– Разве ты не хочешь жить? – Повелитель озадаченно вгляделся в спокойное лицо бывшего соратника.
– Чего стоит жизнь, если в ней нет самого главного? – у скривившегося в усмешке рта пролегла горькая складка.
– Я не понимаю тебя, Аршис, – Трис откинулся на троне и сцепил перед собой холодные пальцы. – То ты утверждаешь, что вовсе не предатель, то говоришь, что достоин смерти.
Отрешенно-бесстрастное лицо Советника помертвело:
– Если ты прикажешь говорить, я не смогу ослушаться, но мне бы не хотелось…
– Я должен знать, – выделив интонацией второе слово, Повелитель вцепился взглядом в ссутулившегося Аршиса.
Помедлив, демон медленно опустился на колени и, склонив голову с единственной растрепанной косой, касающейся лопаток, глухо заговорил:
– Я – такой же предатель, как и они. Но предал я не тебя, мой Повелитель, я предал ту, что клялся защищать ценой всей жизни, – он вскинул на Октариса наполненный жгучей болью взгляд. – Ты знаешь, что я всего себя отдавал служению своему господину. Не было и дня, чтобы ты не отправил меня с важным поручением, но не оттого, что тебе нравилась моя верность, а потому, что ты доверял мне как самому себе. И я благодарен тебе за это… В одной из таких поездок я и встретил мою Ирению… Любил ли ты, Владыка? Любил ли ты так, что солнце казалось тусклым в сравнении с милым лицом? Так, что голос ручья звучал грубым шорохом по сравнению с нежностью ее слов? Так, что воздух казался вязким киселем и лишь рядом с ней струился живительным сквозняком?.. А я любил… – мучительная исповедь сорвалась в беззвучный шепот. Взяв себя в руки, Аршис продолжил: – В ту ночь, когда Барух и его сторонники пришли за тобой, я ничего не знал, – на долгое мгновение он с неприкрытой ненавистью повернулся к дергающемуся в невидимых путах лже-императору. – Я узнал много позже, когда стало слишком поздно. В то время я отсутствовал во дворце… – он снова замолчал.
– Я помню, – медленно кивнул Октарис, – как раз тогда я отправил тебя в Летагрию. Вопреки уверениям Дранга, оборотни весьма разумны, – он с издевкой посмотрел на желчно поджавшего губы Советника.
– Именно так, мой Повелитель, – грудь Аршиса вздымалась в нервном дыхании кузнечными мехами, – я вернулся спустя месяц и застал разгар учиненной Барухом расправы над теми, кто был недоволен новыми решениями. Никто не знал, что под знакомой всем личиной истинного императора скрывается самозванец. Твой народ, Владыка, решил, что ты либо сошел с ума, либо скрывал до сих пор свое настоящее лицо. Немногие заподозрили неладное. Но я был слишком близок к тебе, чтобы не распознать обман. И я скрылся, зная, что стану одним из тех, кого Барух предпочтет уничтожить… Я отправился к Ирении… Но, боги… – жестокая судорога пробежала по бледному, как известь, лицу. – Ты знаешь, она была сиротой. Жила одна в маленькой комнате у приютившего ее скорняка. Помогала его жене по хозяйству и никогда не мечтала о большем… Я построил для нее маленький дом… Маленький, хотя мог бы возвести настоящий дворец, но она не хотела. Ей были не нужны мои связи или деньги, она хотела меня самого. И я уступил… Тогда я поехал в наш дом, но все, что я застал, – это руины некогда прекрасного убежища и истоптанный грубыми сапогами садик ее любимых цветов. А среди всей этой разрухи была она… Я опоздал всего на несколько часов… – стон, вырвавшийся из охрипшего горла, был настолько мучителен, что воины, молча слушавшие нелегкий рассказ, дружно отпрянули. – Ее хрупкое, маленькое тело было истерзано и залито неестественно яркой кровью, а смешливые маренговые глаза уже подернулись белесым туманом. Они жестоко изнасиловали и убили ее. Просто так… потому что могли… Она никому и никогда не причинила боли, а они убили ее… Я поклялся отомстить, но что я сделал? – он нервно сглотнул. – Мне стало нечего терять. Ирения была мертва, ты, мой Повелитель, исчез… Я пришел во дворец, зная, что иду на смерть. Я хотел хотя бы попытаться добраться до самозванца. Но, увидев его, – он мотнул головой в сторону Баруха, – я передумал. Я наплел ему с три короба, поливая тебя грязью… прости, Владыка… Я постарался сделать все, чтобы убедить его в своей ненависти к тебе… И я преуспел! Он поверил мне, хоть и держал почти год под тайным наблюдением. О да! Это было забавно – изображать презрение к тебе, презирая на самом деле его. Но, как оказалось, я неплохой лицедей. Со временем поручения Баруха становились все более крупными, и это дало мне возможность… Впрочем, об этом я не стану говорить. Повелитель! – Аршис гордо вскинул растрепанную голову. – Я не боюсь смерти! Я жажду ее! Теперь, когда ты вернулся, я могу уйти со спокойной душой…