– Эль, а может, ты и правда никуда не поедешь? – протянув руки к гудящему пламени, Кир жалобно посмотрел на жующую бутерброд сестру. – Маги ведь не знают, что ты жива.
– Не надо, Кир, – отложив недоеденный хлеб, Эля притянула к себе паренька и, положив голову ему на плечо, тихонько вздохнула. – Я должна, иначе не смогу оставить прошлое навсегда. Анде еще жива, я это чувствую. Тьма все еще ждет.
– Тогда не только Эран пойдет с тобой, но и мы с Ором тоже.
– Если вам позволят, – глядя на изгибающийся в танце огонь, девушка грустно улыбнулась. – Но, скорее всего, вас даже на порог не пустят.
– А мы все равно проберемся вслед за тобой! Ор, ну скажи ей!
– Посмотрим, малыш, – тщательно скрывая мысли, Ловкач подбросил в костер дрова потолще. – Давайте спать, впереди еще много времени, чтобы придумать, что будем делать, когда доберемся до столицы.
– Орандо верно говорит, – Кейр присел на корточки рядом с Элей, – вот приедете на место, все и выяснится. А если что-то неладно будет… Эллилея, ты только не стесняйся просить помощи. Релиан не просто так отдал тебе одно из последних колец-вестников.
– Обещаю, дедушка, – поймав рыжее отражение пляшущего огня, по щеке полукровки скатилась одинокая слеза.
– Ну-ну, не плачь, – Кейриатель ласково потрепал серебристую косу, – все будет хорошо. Давайте-ка отдыхать, а я еще посижу немного.
Устроившись в объятиях любимого под сенью выращенного эльфами полога так, чтобы видеть одиноко сгорбившуюся у походного очага фигуру деда, Эля незаметно для себя погрузилась в тревожный, оставляющий на губах полынную горечь отчаянья сон…
А утром, с привычной сосредоточенностью закрепив в наплечных и поясных ремнях ранее притороченное к седлам оружие, спутники в полном молчании съели подогретый на углях завтрак и, укрыв кострище снятым накануне дерном, вновь оседлали лошадей.
Морозное дыхание, обжигая привыкшие к теплу эльфийского леса легкие, облачками пара срывалось с губ пересекших границы Риондавира путешественников.
– Все, дальше я не поеду, – осаживая тонконогого, изящного жеребца мышастой масти, выдохнул Кейр, – слишком холодно для моих старых костей. А вы не задерживайтесь! Скачите! Я хочу увидеть мою девочку как можно скорее, – подъезжая вплотную к Скоэл и целуя Эллию в тронутую прохладой щеку, он с нежностью посмотрел в темные глаза: – Береги себя, дорогая.
Боясь, что сдавленный застрявшим в горле комочком голос подведет, девушка молча кивнула и, обняв дедушку, отъехала ближе к сочувствующе хмурящемуся Эрану.
Вскинув в прощании жесткую, мозолистую ладонь, бывший военачальник круто развернул коня и во весь опор помчался к темневшей неподалеку стене по-весеннему оголенной чащи.