А вообще-то в округе было людно. Село, которое с магазином, рядом еще одно, почти пустое, река с фанерными домиками на берегу и лодочной пристанью. Когда же после первой недели работы хочется одиночества, обилие себе подобных начинает утомлять.
Вечером Максим уходил «свит за очи» — на старый курган, варварски раскопанный еще век назад. Садился так, чтобы не видеть ничего, кроме далекого леса.
— Помешала? — гостья оказалась до странного чуткой. — Наверное, думаете о работе? Извините, сейчас уйду.
То ли девушка и в самом деле смутилась, то ли не хуже третьекурсника изучила мудрую науку психологию. Максим поспешил встать.
— Это вы меня извините. Никому вы не помешали, я ухожу, точнее, уже ушел. Кстати, курган, на котором мы стоим, раннескифский, века седьмого до нашей эры, слева — кладбище, но уже поновее и… Ушел!
— Оставляете меня одну на кладбище?
Девушка засмеялась, и археологу сразу же расхотелось уходить.
— Кладбище? — он поглядел вниз, где оно и находилось, покачал головой: — Если мы собираемся знакомиться, повод — лучше не придумать. Кладбище начала двадцатого века, заброшенное, разоренное, как и все в этом богоспасаемом крае…
Девушка вновь рассмеялась, протянула ладонь:
— Нина! Запомнить легко — из «Кавказской пленницы». А вас я знаю, вы — главный в той яме, где копают, и зовут вас Максим.
— Как у Стругацких в «Обитаемом острове», — согласился он, тоже протягивая руку.
Странное дело свершилось в этот миг на заброшенном кургане. Коренной, настоящий археолог не стал поправлять невежду, посмевшую назвать раскоп какой-то «ямой». Наверное, девушка и в самом деле хорошо смеялась.
— Я действительно из, как вы говорите, домиков, но отдыхаю не после трудов, а перед. О вас мне рассказали ребята. Они первокурсники, пытались играть со мной в волейбол и очень вас боятся.
— При этом считают занудой и карьеристом, мечтающим об аспирантуре на нашей кафедре, — согласился Максим.
Тут бы девушке его поправить (для того и говорилось), но Нина почему-то смолчала. Лишь поглядела очень внимательно. Максиму немедленно захотелось вынуть из кармана забытую в палатке расческу, а заодно сбегать в ту же палатку за бритвой. Археолог в поле — не студент в актовом зале. Во всем же остальном расческа с бритвой не помочь не могли. Максим был уверен, что внешностью не вышел, равно как и ростом, а если тебя сразу же признали занудой…
Он поглядел на часы, чтобы замотивировать отход, но девушка внезапно шагнула ближе.
— Так… Обидела, причем ни за что ни про что. Максим, мне очень нравятся зануды, а мечта об аспирантуре — очень стящая мечта. Смотреть на часы не надо, этот прием давно не проходит.