Заставил себя заняться рутиной. Постирал, повыносил на проветривание всё барахло из вагончика, скосил траву в дальних углах базы, переложил поленницу, просто так, лишь бы не стоять и не оставаться один на один с мыслями. Подопечные не отходили, путаясь под ногами и подсовывая головы под ладони. Гладил, успокаивал, глотая слёзы. Потом шёл дальше что-то делать.
К вечеру смог мыслить связно. Ничего не объясняя, собрал свою ораву в кучу под нашим любимым навесом, сел на землю и крепко обнял их, уткнувшись лицом в пахнущие пылью, тёплые загривки. Зюзя, Рося, Мурка сразу прижались ко мне, словно я мог защитить их от всего на свете и хоть что-то изменить. И рад бы, да не в моей это власти. Невозможно изменить прошлое... Но кто-то должен быть сильным...
— Кушать давайте готовить, — через время, когда все мы немного успокоились, предложил я, стараясь говорить спокойно и ровно. — Нам нужно жить, несмотря ни на что. А когда поедим — мы сядем рядом и каждый вспомнит самое хорошее про ушедших сегодня. Им будет приятно.
Готовил долго, полностью концентрируясь на процессе и гоня разные мысли, упорно лезущие из глубин подсознания наружу. Помогло. Механическая работа она такая... отвлекает.
После ужина перебрались к ступенькам нашего вагончика. Тем самым, на которых я когда-то сидел с распухшей ногой и читал историю Зюзи, написанную человеком по имени Дмитрий.
– Ну что... – начал я первым. – Бублик, сами знаете – весёлый. Помните, как он слушать любил всякие интересные книги?
Проговаривая эти слова, украдкой следил за своими подопечными. Вроде начинают оттаивать. Где-то в глубине их глаз и глазёнок начал мелькать тот самый огонёк, несущий в себе тягу к жизни. Я сознательно говорил про лабрадора в настоящем времени, словно ничего не произошло. Надеюсь, им так легче... Своё горе потом потешу, когда спать ляжем. Сейчас разумные на первом месте.
Убедившись, что завладел их вниманием, продолжил:
— Читал я как-то справочник один. А он подходит и говорит: «Знаешь, сколько будет два плюс два и умножить на два?». Я отвечаю: «Восемь». А он вздохнул так, грустно-грустно, и отвечает: «Шесть. Умножение первым делается. И чему тебя в человеческой школе учили?».
Разумные не очень поняли смысл, однако заинтересованно запереглядывались. И плевать, что эту историю я выдумал только что! Просто чтобы с чего-то начать! Ну не лезли мне в голову сейчас воспоминания! Точнее лезли, но не те, которые хочется переживать заново. Сейчас главное — не молчать, изо всех сил гнать прочь ощущение боли и безысходности.