– Самый умный? Вот тогда садись и оформляй!
Стоявший рядом со мной говорун заметно стушевался, а второй конвоир, молчавший справа, даже сделал попытку отодвинуться вглубь, ближе к стене. Понятно, крючкотворствовать никому не хочется.
На улице уже знакомо зарокотал мотор УАЗа, и кто-то басовито, нарочито громко, со смехом поинтересовался:
– Кравец! Чего такой смурной? Работать заставили?
Ответ водилы потонул в общем хохоте. По всей видимости – не слишком его тут любят. Ну и плевать. Хлопнула железом дверь, громко скрежетнула коробка передач и автомобиль, судя по звуку, весьма быстро удалился.
– Фамилия, имя, отчество? – между тем принялся задавать стандартные вопросы дежурный, широко расставив локти на столешнице и подняв карандаш над увесистым журналом. – Документы есть?
– Нет, – ответил за меня конвоир слева. Ох и болтун... вот чего ему неймётся? – Игоревич сказал, что при нём ничего не было.
Сидящий зло ухмыльнулся.
– Верю. Ни оружия, ни вещей, одна повязка поперёк рожи. Именно так и партизанят в наши дни, ну или дарят всё нажитое первому встречному, от большой любви к человечеству. Сворачивай базар! – ударил он ладонью об стол. – Нет – значит, нет! Обычное дело. Ещё раз спрашиваю: фамилия, имя, отчество?
– Марков. Виктор Константинович.
Карандаш заскрипел по бумаге. Плохая, видимо, бумага, из старых конторских журналов. Жёлтая, грубая, плохо сделанная. На хорошей бы грифель шуршал...
Я намеренно назвал неправильную фамилию. У меня ещё оставался шанс на то, что про меня местные власть имущие попросту не узнают. Мало ли дураков по окрестным лесам отлавливают и в трудовые отряды направляют – что теперь, с каждым знакомиться лично? Потому и врал. Фоменко моей фамилии точно не вспомнит, а вот особист-безопасник здешний – может вполне. В его среде помнить всех и каждого – необходимый, чуть ли не базовый навык. Да и по должности он наверняка все сводки и рапорта просматривает – может и заинтересоваться однофамильцем человека с собакой. Имя не в счёт – Вить на свете полно.
Хлипкий, конечно, шанс, но всё же... Я им ничего не сделал, никого не убил – не должны лютовать.
А из-за стойки донеслось:
– Год рождения?..
В это время открылась входная дверь. Дежурный подскочил, как ужаленный, забыв про меня; мои конвоиры подтянулись, замерли не дыша. Прямо немая сцена по классику.
Пока я соображал, в помещение зашёл... (Сука! Да что же мне так не везёт?) Фролов собственной персоной – здешний начальник тайных дел и мой, в определённом смысле, знакомый. Только о нём подумал – и нате... За ним ввалились два жлоба, стали сзади. Ого! Охраной обзавёлся! Вот что значит служба государева: ты заботишься о ней – она о тебе. Но схема работает только для избранных, как мне думается...