Вечером делать было нечего, и мы пошли в местный клуб в кино. Когда, посмотрев фильм, вышли на улицу, уже была кромешная тьма. Рядом с нами оказались два парня-кабардинца. Я испугалась, но Зинка заверила меня, что это сыновья нашей хозяйки и они проводят нас домой для нашего же спокойствия. Во дворе, проходя мимо кухни, Зинка заявила, что голодна, и старший из парней повёл её накормить. Младший проводил меня до хибары, распрощался и ушёл. Я легла и только стала задрёмывать, как меня разбудил шум и голоса под окном. Затем в дверях появилось Зинкино лицо, причём не на уровне своего роста, а где-то внизу. Она находилась в какой-то невероятной позе - руки хватались за стенки проёма, а тело зависло над землёй. Затем она вовсе исчезла в темноте, как будто кто-то утянул её назад за ноги. Я собралась вскочить и поспешить на помощь Зинке, но в этот момент она сама влетела в комнату и бросилась ко мне. За ней ворвался старший из братьев и накинулся на Зинку, причём оба они оказались прямо на мне, своей двойной тяжестью вмяв меня, завёрнутую в одеяло, в пружины кровати. Кабардинец сдирал с Зинки джинсы, она сопротивлялась и орала, что её отец - полковник Госбезопасности, на что парень никак не реагировал. Наверное, он по своей дикости о КГБ даже не слыхивал. И вся эта возня происходила на мне. Я тоже стала что-то орать, но выбраться из-под них была не в силах. На шум прибежал младший брат. Он был не такой дикий, так как учился в Нальчике и приехал на каникулы, был умыт, побрит и причёсан не в пример старшему, выглядевшему, как снежный человек, который, как говорили, водился в этих местах.
Младший уговорами и силой оттащил брата в сторону. Но так как тот не хотел расставаться с Зинкой и потянул её за собой, мне удалось освободиться сразу от всего груза. Их возня продолжилась на соседней кровати, а младший зажёг свечу и стал рассматривать меня. Видно, я ему приглянулась, и он уселся рядом и стал лезть целоваться. При этом он обхватил кровать руками, опять ограничив мои движения. Намерения обоих оказались нешуточными, и мы не знали, как выкрутиться из ситуации. На помощь пришла хитрость. Я стала заговаривать зубы своему визави, расписывая, уверяя, что он мне тоже понравился, но я так просто не могу, а вот завтра они нас могут «унести в горы», и как всё это будет чудесно. На их возражения, что на завтра назначен отъезд группы, мы убедили их, что действительно утром уедут все, кроме нас, и таким образом мы будем свободны от нескромных взглядов и любопытных ушей. В общем, уговорили. Правда, пришлось мне с младшим в закрепление обещания поцеловаться, иначе он не хотел поверить. В середине ночи, чутко прислушиваясь к каждому шороху, мы с Зинкой тихо поднялись, собрали вещи и, как тати, исчезли со двора. Пришли на базу, а на рассвете пробрались в автобус и залегли под задними сиденьями, накрывшись костюмами. Когда настало утро, около автобуса появились наши несостоявшиеся «насильники». Они нас разыскивали, готовые на любые решительные действия, - ведь мы их, горных джигитов, обманули! Но заранее предупреждённая группа уверила их, что Лена и Зина остаются пока в Сормаково, но где они сейчас, никто не знает, может, пошли купаться. Автобус благополучно отъехал, и мы, сбросив с себя пыльные тряпки и всякую рухлядь, могли наконец с облегчением вздохнуть. Естественно, весь автобус потешался, а мы, надо признаться, за эту ночь немало переволновались и в дальнейшем шарахались от местных кавалеров, памятуя об их южном темпераменте и диких нравах.