На озере была своя специфика съёмок. Солнце освещало его прямыми лучами только в течение двух часов, в которые и надо было уложиться. Мы приезжали заранее, готовились, ставили камеру, репетировали, а потом ждали 2 часов дня и до 4-х снимали. Однажды должна была сниматься большая сцена, где по всему периметру озера выстраивалась массовка - двести онкелонов во всей своей красе: в гриме и костюмах, с луками и стрелами. Происходил ритуал потопления плота, в котором были заняты специально приглашённые водолазы. Пиротехники заранее готовили свои эффекты. Сцена была сложная, с наездами, рапидами и другими техническими ухищрениями и по времени укладывалась как раз в эти фиксированные два часа, то есть в один дубль. В первый день, как раз посередине дубля, на солнце наползло большое облако, и пришлось остановиться. На другой день не сработали пиропатроны, плот никак не могли потопить, и съёмка опять не состоялась. На третий день мы уже были слегка озверевшие: двести человек массовки, больше недели без выходных - начали снимать. И вот когда основная сцена была снята и камера поползла вверх на массовку, вдруг на заднем плане показался грузовик, попавший в кадр. (В Онкелонию такой признак современной цивилизации как-то не вписывался.) Мкртчян орал и топал ногами: почему не перекрыли дорогу? Но никому и в голову не могло прийти, что в этой всеми забытой глуши вдруг появится машина.
На четвёртый день всё началось сначала: массовка, костюм, грим, установка света, закладка взрывпакетов, водолазы и т.д. Все вымотались уже порядком, были раздражены и недовольны затянувшимися съёмками повышенной сложности. Например, мы и гримёры уже просто с ног валились от усталости. Наконец всё готово, команда «мотор» - солнце светит, камера жужжит. Все вздохнули с облегчением.
И в этот момент второй режиссёр Сашка Мстиславский, блаженно отложив мегафон, восклицает: «Всё в порядке!» и, «чтобы не сглазить», стучит по деревянному коробу, на котором сидит. А стучит-то он по трансформатору, который был в этом коробе и от которого шло питание к камере. На радостях он и не заметил, как пальцем выдернул электрический привод к камере, и камера остановилась! «Ты бы лучше стучал по своей голове! - в ярости брызгал слюной Альберт. - Чурка ты деревянная!» - вопил он. Я думала, Мкртчяна хватит удар! Мы все были просто в шоке - значит, завтра опять снова-здорово.
На другое утро погода испортилась, пошли тучи и, слава богу, решили больше эту сцену не снимать, а как-нибудь смонтировать из предыдущих дублей. Что не успели доснять здесь, решили перенести в Нальчик, и нам велели срочно собираться, укладывать скарб и ждать дальнейших распоряжений. Через день нам объявили, что завтра мы переезжаем. Вечером подали автобусы, и они встали около школы. Наутро мы должны были отчалить. Лёня уехал накануне, и я на одну ночь перебралась к Зинке в старую хибару.