С вторника на среду, когда положение считалось критическим, город Александрия принял никогда еще не виданный мною раньше аспект. Со всех стен, не говоря о витринах, исчезли все афиши и буквы V, которыми были испещрены буквально все стены города, и конечно, больше всех об этом старались те, которые когда-то так хлопотали о всех этих символах британской победы, т. е. евреи. Паника достигла своего апогея в особенности потому, что из города исчезли все военные и моряки, а ночью во время короткого налета немецких аэропланов по ним не стреляли даже пушки, что публика приняла за полную сдачу города на волю победителя. Банки и крупные предприятия выдали своим служащим ликвидационные деньги за два, три и больше месяцев, консульства закрылись, порт замер, магазины распродавались, казино и кабаре закрылись и город замер в ужасе в ожидании событий.
Теперь все это переменилось, и город принял прежний оживленный вид, только красочные пятна на стенах домов, где замазаны лозунги и буквы V, говорят о недавнем прошлом. Однако огромное большинство людей, имеющих деньги, как говорится, смотало из Египта удочки, кто в Палестину, кто в Южную Африку, кто и еще дальше, их возвращение вряд ли возможно, так как большинство из них не озаботилось получением обратных виз, а так как все это почти поголовно иностранная для Египта публика, то возвратиться им назад теперь не так просто, да и вряд ли англоегипетские власти станут способствовать этому возвращению».
«Суббота, 11 июля 1942. Вчера утром начался решительный бой на позициях Эль-Аламейна, который надо полагать, так или иначе решит судьбу Египта. Живем здесь, в Александрии, как на передовых позициях, однако город, надо правду сказать, спокоен, несмотря на то, что населен отнюдь не боевой публикой. Авиационные налеты на Александрию происходят ежедневно, или, вернее, еженощно, однако налеты короткие и с результатами для мирного населения неопасными. Ввиду близости фронта вся организация пассивной обороны сильно нарушена. Ар кордоны (истребители. - В.Б.) разбежались, как пишут в газетах, аж до самой Палестины, что же касается сирен воздушной тревоги, то они сделались совсем беспомощными, так как слуховые аппараты не в состоянии из-за близости фронта поспеть и разобрать шум германского аппарата от английского, так что начинают выть уже после того, как сброшены бомбы и начинают стрелять пушки. По этому случаю губернатор Александрии объявил, чтобы население на сирены не надеялось, а пряталось бы в бомбоубежища при первых звуках пушечной стрельбы или разрывов».