— Хочу! Я постоянно хочу, только разве ж ты слушаешь?!
— Опять я виновата? — обозлилась я. — Костя, приведи сюда нашего…
— Нет! — снова прижал уши Васька. — Гостей сама хозяйка впускать должна. Без твоей руки Врата гостя за врага примут и по всему мирозданию размажут, только его и видели.
— Вот оно как…
— Говаривал макак! — перебил Васька. — То есть макака. С гранатой. Это я о тебе, если не поняла!
— Да уж поняла, — хмыкнула я. Очередная провокация уже скорее не разозлила, а насмешила, слегка сбив градус напряжения. — А если отложить на время твои с-котские подковырки и объяснить нормально? А то гранате плевать, кто чекой балуется, взрывается она одинаково.
— Гостям хоть отказать, хоть приветить их может только хозяйка, — быстро заговорил Васька, спрыгивая со стола. — Тот, кто с Ключом говорить желает, к воротам ладонь приставляет, и все.
— Что все?
— А то, что не отойдет, пока ты эту самую ладонь не оттолкнешь или не примешь, через ворота гостя проведя.
— А если я сплю? — опешила я. — Или вообще в магазин ушла?
— Ты гонг слышала? Долго проспишь под такое? — окрысился Васька. — И какой еще маго-зин?! Это что еще?
— Там продукты покупают. И платья…
— Тебе любой маго-зин — в подвале. Кстати, запасы пора пополнять. У меня «вискас» закончился. Очень я это дело уважаю.
— Про «вискас» потом расскажешь, — перебила я. — С гостем что?
— Да ничего! Берешь за руку и проводишь сюда.
— В дом?
— За ворота, дубина!
— А потом… Охренеть… — Я разом забыла про истерящего кота. — Это что еще за мракобесие?
Ворота нашлись на том самом месте, где я кувыркалась сутки назад. Высокие столбы, мощные петли, непроницаемый туман за коваными завитушками створок. Вот только между прутьями торчали две вполне человеческие руки. Вроде бы мужские, но изящные и светлокожие, как у девушки. Подойдя ближе, я даже рассмотрела аккуратный маникюр. Однако…
— За правую бери, если пустить надумаешь! Только за правую! — лихорадочно зашептал кот, вернув меня к реальности ударом когтистой лапы.
Как зачарованная, я протянула руку, обхватив небольшую кисть, потянула на себя.
— Тебя в детстве не учили спрашивать, кто пришел, прежде чем дверь открывать?! — взвыл рыжий, но было уже поздно.
На усыпанную прошлогодними листьями дорожку шагнул самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.
— Вышвырни его обратно! — прошипел Васька.
— Еще чего, — отмахнулась я. — И заткнись! Он тебя услышит и обидится!
Сообразив, как по-идиотски прозвучали мои слова, я залилась краской.
— Не услышит, — буркнул кот, видимо наконец осознав, что подчиняться его капризам я не намерена. — Пока ты не позволишь, он и говорить-то не сможет, не то что слышать.