— Ты еще спрашиваешь?! — возмутилась я. — Конечно, захочу.
Я проводила ее до самых ворот, а там, не сдержавшись, снова повисла у нее на шее.
— До завтра!
— До завтра, милая. — Лэтта осторожно поцеловала меня в макушку и коснулась витой решетки Врат.
— Отпускаю, — выдохнула я, и ее затянуло в серый туман.
Когда я сумела унять слезы и посмотрела за ворота, поляна была пуста.
ГЛАВА 13
Мне стали сниться вещие кошмары
Заснула я далеко за полночь и то только с помощью Васьки: умурлыкал в конце концов. Но и во сне перегруженный мозг не желал отдыхать, и, вместо того чтобы провалиться в черный омут, я вдруг осознала, что сижу за грубо сколоченным столом и вглядываюсь в маленькое зеркальце. Я понимала, что это всего лишь сон, но он был куда реальнее яви. Я видела себя будто со стороны и в то же время чувствовала все то, что должна была бы чувствовать, будь я там, в своей второй ипостаси.
Сквозь тонкое полотно рубахи я чувствовала локтем неровности столешницы. Пламя свечи, стоявшей передо мной, согревало щеку. Под полом шуршали мыши. Вскрикивала какая-то ночная птица за черным прямоугольником маленького окошка. А я не отрывала глаз от отражения свечи в зеркале.
— Суженый-ряженый, лунным светом приваженный, — шептала я едва слышно, — на луну припрошенный, снегом припорошенный. Ставней тихо хлопни, о порог притопни. Встань передо мной тот, который мой!
И стоило мне договорить, как в глазах помутилось. Отражение огонька в зеркальце расплылось, превращаясь в настоящее солнце, откуда-то повеял ветерок, напоенный запахами цветов и гудением шмелей. А с пригорка уже махал рукой парень в белой рубахе с широкими рукавами и светлых штанах, подпоясанных алым кушаком.
— Эй! Птаха!
— Рось! — воскликнула я и побежала туда.
Мгновение спустя он уже подхватил меня на руки и закружил по лугу. С радостным смехом мы рухнули в высокую траву.
— Ты пришла…
— Пришла. — Я почувствовала, как щеки заливает краской.
— Птаха. — Он мягко коснулся моих губ, даже не целуя, а будто обозначая поцелуй.
От него пахло медом.
— Не вольничай, — проворчала я, дав себе несколько секунд насладиться этой мимолетной лаской. — А то убегу.
— Не убежишь, — покачал головой он. — Я тебя везде найду.
— Колдун, — беззлобно хмыкнула я.
— Неправда ваша, хозяюшка, — съехидничал он. — Мы люди честные, православные!
— Да ну? А почто вас батюшка в церкви басурманами кличет?
— Так то ты у него спроси. Мож, потому, что батька ему не стал за так коня подковывать? — усмехнулся Рось, но по его лицу пробежала тень.
— А мож, потому, что люди бают недоброе? — поддразнила я.