«Десять, — считал я про себя, — девять, восемь, семь…»
На счёте «три» Голиаф затих, тело его продолжало рефлекторно дёргаться, глаза закатились, из уголка рта пошла пена. На счёте «один» дёргаться он перестал.
— Несправедливо, — сказал Бохай, качая головой. — Если клан хочет отобрать себе лучших бойцов, то так они ничего не добьются.
— Почему? — спросил я, глядя, как работники с носилками заходят в клетку. — Мелкий хорош.
Говоря «мелкий», я немного кривил душой. За меня говорил тот человек, которым я был когда-то. Теперь же, физически, я сам был «мелким». Не намного лучше «Давида».
— Есть такое понятие — весовая категория, — пояснил Бохай. — На прежних турнирах с этим считались. А на этом нас даже не взвесили. И что в итоге? Этот парень мог бы стать отличным бойцом клана…
— Значит, не мог, — перебил я. — На улице обычно не спрашивают, сколько ты весишь.
— На улице такой сопляк на него не то что кинуться — посмотреть бы испугался, — возразил Бохай. — И на улице нет решёток под напряжением.
В чём-то он был прав, в чём-то — можно было бы спорить. Разделение на лёгкий, средний, тяжёлый и сверхтяжёлый вес, конечно, не от балды выдумали. Обычно подразумевалось, что тяжеловес может вообще убить лёгкого соперника, даже особо не стараясь. Но решётка добавила новых условий в задачку, и оказалось, что она даёт тощим неожиданное преимущество.
Пожалуй, о «справедливости» тут говорить было бы глупо. Это была мясорубка, которой лишь попытались придать некий цивилизованный вид.
«Голиаф» был жив, просто потерял сознание. Двое работников, пыхтя от натуги, утащили его прочь. Интересно, окажут ли бедолаге медицинскую помощь? Или просто швырнут в вагон, который сразу после турнира поедет на серебряные рудники…
Бои шли один за другим. Шло время. Я попытался прикинуть, который час, и получилось, что уже давно перевалило за привычный час отбоя. Дурацкое состояние. С одной стороны — лёг бы и уснул, а с другой — все нервы напряжены до предела, ведь каждый раз могут вызвать меня!
Но меня не вызывали. Цюань, отличившийся самым первым, вообще словно бы выпал из колоды судьбы, которую тасовал господин Нианзу. Ксиан, Анбао, Бинг, Йанг, Шенгли — эти названия звучали постоянно, Цюань — нет.
Шенгли сливались со страшной силой. Их выносили в первую же минуту, зачастую — в первые же десять секунд. И эти «борцы» сегодня утром ещё пытались нас задирать? Идиотизм чистой воды, я бы с такой подготовкой постеснялся в магазин за хлебом выйти.
В какой-то момент мне показалось, что Нианзу начал считать до десяти быстрее. Может, из соображений гуманизма (как бы смешно это ни звучало), а может, потому что мероприятие затягивалось, и он пытался таким образом ускорить финал. Погибших стало меньше, в основном выносили потерявших сознание, а некоторые даже умудрялись уползать сами.