Благолепие было окончательно нарушено. Во время английской интервенции, в 1919 году, поспешно очищая север под натиском Красной армии, дорогие союзники не забыли захватить с собой все мало-мальски ценное, что могли найти в монастыре. Английские крейсера под прикрытием островка плевались восемнадцатидюймовыми снарядами по городку, занятому красными повстанцами. Над монастырем свистели снаряды. Тут уж было не до литургий!
А потом пришла советская власть. Монастырские постройки были подправлены, церковь открыта для экскурсий, как образец древней архитектуры и живописи, возобновлен скотный двор.
А в гостинице и нескольких домиках открыт был прекрасный дом отдыха. Отдыхающие наслаждались чудесным морским климатом, купаньем на пляже, не уступающим в жаркие летние дни черноморскому, сосновым скипидарным воздухом. Им приходилось жаловаться лишь на чудовищный аппетит, который разбирал каждого на другой же день по приезде на остров. Такой уж там воздух! Стали поговаривать даже, что в будущем здесь возможно устройство прекрасного северного курорта для легочных больных.
Таким образом за триста лет своего существования Крестный-Ставро-Кий-Островский монастырь превратился в «Кийостровский дом отдыха Уздравотдела».
Это и был тот самый островок, который Иван Петрович видел на горизонте левее линии иностранных судов. Доктора давно тянуло там побывать. Его интересовала геология островка.
Бычки клевали хорошо. Кроме них и камбал, Петька вытащил какую-то противную, скользкую рыбу, похожую на жабу. Он называл ее «пиногором». Снятый с крючка, «пиногор» спокойно смотрел жабьими глазами и, казалось, грустно вздыхал. Его бросили обратно в воду.
Солнце садилось. Рыболовы, увлеченные ловлей, не заметили, как посвежело. Поднялся резкий ветер, и лодку стало подозрительно сильно покачивать. Иван Петрович оглянулся в сторону берега и не поверил своим глазам. Пастушья избушка еле виднелась. Их отнесло километра на три, если не больше. Он вопросительно взглянул на Петьку.
— Вода запала, отлив. Вот нас и отпихнуло от берега. Грести придется. Только вот ветер.
Ветер был, в самом деле, встречный. Отстранив Петьку, доктор поплевал на руки и уселся на весла. Он греб изо всей силы. Но в открытом море трудно заметить направление и скорость собственного движения. Петька бросал в воду бумажки, но волнение и ветер не давали возможности сделать правильное заключение.
Только спустя полчаса охотники убедились, что лодка стоит на месте. Для Петьки это известие не явилось новостью. Он флегматично улегся на дно лодки и закурил. Прилива ждать было долго, и доктор не хотел сдаваться. С удвоенной силой он налег на весла… Но тут случилось то, чего больше всего следует опасаться на море: сломалось весло. Швырнув обломок в воду, доктор улегся рядом с Петькой и крепко выругался. Тот снял шапку, развихрил по ветру свои индейские волосы и захохотал.