— Митрий, какое имя поп дал ребенку? — спросила бабушка Орина в задней избе.
Дмитрий задвигал скулами, насупил брови.
— Стяван или Тяван... как-то вроде так...
— Что за имя Тяван?! — удивилась Орина. — Разве так называют детей? Иди спроси попа, должно быть, как-нибудь по-другому.
Дмитрий нерешительно потоптался и вернулся к попу. Тот обрадовался Дмитрию. Он никак не мог понять, что хотели сказать ему сменившие Нефедова прихожане.
— Скажи попу, дядя Дмитрий, — обратилась к нему женщина, — что мы хотим назвать девочку именем ее бабушки.
Дмитрий покашлял, собрал все свое мужество и принялся про себя складывать те немногие русские слова, которыми мог бы объяснить желание крестных.
— Как бабка, так девка нада назвать, — сказал он наконец попу.
— Э-э, — рассмеялся тот. — Вот оно што! Нет, так нельзя. Скажи им, так не могу. Канон не дозволяет.
— Поп говорит, что ему так назвать девочку кто-то не велит, — перевел Дмитрий прихожанам.
— Кто же это не велит, бог нешто? — удивилась женщина.
— Говорит, что какой-то «канун», — объяснил Дмитрий. — А что оно такое, я и сам не знаю.
Он помедлил некоторое время и спросил, что за имя Стяван.
— Стефан, не Стяван, — поправил его поп. — По-простому Степан, — сказал он и попросил его остаться здесь, пока не окрестит всех. — Ты тоже говоришь не ахти как, но тебя хоть понять можно, — добавил он и крестом указал на лавку, где стояла-большая деревянная чашка с деньгами за требы.
Никита-квасник от злости весь передернулся. Он не усидел у двери, пошел к предпечью и там сел на лавку.
«Смотри-ка, что вытворяет Нефедов, с попом разговаривает, словно бы со своим другом, — бесился Никита. — Где же этот лытка так научился говорить по-русски? У него, Никиты, две лошади, трое сыновей и три снохи, то и дело ездит в Алатырь, встречается с хорошими людьми, да и то по-русски знает всего лишь одно слово, которое постиг на базаре: «Почем...»
Дмитрий расстегнул крючки зипуна и на минуту выскочил в заднюю избу, чтобы сообщить бабушке Орине имя ребенка.
Та, услыхав, заойкала:
— Степан, Степа... вай, какое хорошее имя, прямо настоящее эрзянское! На улице молодая крестная попросила Орину:
— Дай, бабушка, я немного понесу Степу.
— А не уронишь?
— Не уроню.
— На, доченька, да смотри, держи его покрепче, — сказала старуха, передавая ей ребенка.
Ольга зарделась от радости. Она шла, гордо поглядывая по сторонам: видят или не видят ее подружки, густо облепившие окна избы Никиты-квасника. Из всех их только она, крестная, удостоилась побывать внутри и видеть, как крестят младенцев. Других туда не пустили... И вдруг, заглядевшись, Ольга споткнулась и упала. Ребенок вылетел у нее из рук и покатился по. мерзлой земле.