Марья с Фимой, поставив ткацкий стан, готовили основу. Иваж у стола строгал ножом, что-то делал для Степы. Дмитрию показалось, что дверные петли начинают повизгивать, он вернулся во двор и принес мазницу с дегтем. Покапал с помазка на петли, раза два похлопал дверью.
— Подняли корову Назаровых? — спросила Марья.
Дмитрий ничего не ответил, снял зипун и, тяжело ступая, прошел к столу. Когда он был не в духе, обычно сидел за столом и думал. Марья в такие минуты ни о чем не заговаривала с ним; затихали и дети.
В избу неожиданно вошла Васена и остановилась недалеко от двери, слегка удивленная. Ткацкий стан Марья в этом году поставила на место коника, который Дмитрий на время вынес во двор. Так в избе стало все же попросторнее, чем раньше.
— Что вы ставите первым — портяночный холст аль рубашечный? — спросила Васена, наклоняясь к основе, которую натягивали на стан.
— Портяночный, — ответила Марья. — Чай, видишь — толстые нитки.
— У тебя, Марья, не поймешь, все нитки тонкие, — отозвалась Васена. Она немного помолчала и попросила: — Дала бы ты мне, Марья, на время бердо. Я тоже с дочками поставила стан, начинаем ткать... Отделили нас Савкины и ничего не дали.
— Что же не заставишь Охрема сделать? — спросила Марья.
— Охрем умеет вырезать лишь собачьи головы, — сказала Васена, безнадежно махнув рукой.
Они вышли в сени. Марья вынула в чуланчике из мешка несколько бердер, дала Васене выбрать, какое ей нужно, и проводила ее до ворот. Уходя, Васена онять заговорила об Охреме:
— Теперь вот день и ночь точит меня, чтобы я родила ему сына. Как же я могу родить сына? Что даст бог, то и рожу.
— Долго еще осталось ходить? — спросила Марья, чтобы поддержать разговор.
— Кто знает, с месяц, пожалуй, еще похожу.
Марья поторопилась попрощаться с Васеной. На дворе было холодно, и она замерзла бы, легко одетая.
Под вечер к Нефедовым зашел сосед Назар. Он снял у порога шапку, перекрестился и, оглядывая избу, спросил:
— Знать, не вовремя пришел, хозяина не видно?
— Присаживайся, дядя Назар, хозяин сейчас будет, вышел напоить лошадь, — сказала Марья.
Они все еще с Фимой возились у стана, налаживали основу.
— Ваши уже начинали ткать? — спросила она, чтобы занять гостя.
Старик Назар провел рукой по густой бороде:
— А кому у нас ткать-то, одна сноха, Орину не считай. За что ни возьмется, все перепутает... Стара стала.
Со двора пришел Дмитрий, поставил пустое ведро под лавку в предпечье и, как был в зипуне, сел на свое обычное место за столом.
— Чего хорошего принес, дядя Назар? — промолвил он.