Однако ни о каком дерибане сокровищ Богдана Хмельницкого «отдельными высокопоставленными представителями киевской власти» не могло быть и речи, и Максим не должен был допустить ничего подобного, даже если для этого нужно было лечь костьми. Эти чиновные лисы хорошо везде проскальзывали, только следы за собой плохо заметали. Например, как в послемайданной истории с золотым батоном из Межигорья. Ох, и соскучились бесы за вами, господа кугуты, как изгнанные черти за пеклом. Сто этих чертей вам в глотку с ведьмой в придачу! Максим часто вспоминал удивительные слова Богдана Великого: «Хочешь быть свободным — живи с обнаженной саблей. Фортуна переменчива, но все равно победит справедливость». Историк жалел, что мысли самого великого героя украинского народа до сих пор не были отлиты в бронзе на его постаменте на Софийской площади Великого города.
Упомянув в своей рукописи о происшествии с ним под левым казематом, через которое он переступил и затем добился цели, Олекса затем шифром написал, что бумаги и золото Богдана находятся именно там.
Слова «опасности» и «отовсюду» следовало считать, конечно, одним предложением, означавшем «внимание, здесь везде опасно». В этом заклятом подземелье ждать беды следовало со всех сторон. Олекса предупреждал, что к сокровищам надо двигаться, ожидая удара снизу, сверху и сбоку, от стен, так, чтобы даже воздух не поколебать.
Что в шифре Олексы означало слово «одновременно»? Что опасности, как и молнии, будут атаковать его потомка всем скопом? Тогда у него не будет никаких шансов спастись, и незачем было об этом писать вообще. Школяр должен был упомянуть, как войти в тайник, и этим словом он подсказал, как это делать. Максиму следует одновременно что-то повернуть? Но что можно повернуть в совершенно пустом подвале? Если только не подъемную стену или свою бестолковую голову. Никакой поворот того, чего нет, явно невозможен.
Максим должен одновременно что-то нажать! Да, нажать, одновременно в двух или более местах, и надо молиться, чтобы тайник с сокровищами не открывали сразу два человека. Однако Олекса мог пройти в него один, значит, и Максим сможет это сделать.
Историк перевел дух и продолжил размышлять. После одновременного нажатия на что-то должна открыться дверь или стена в заклятое подземелье, в котором его ласково встретят морок с дурманом и тот самый призрак Збаражского замка, который всех сводит с ума. Сквозь эти два чуда-юда он должен пройти или пережить их нападение, а затем продолжить движение к сокровищам.
Морок, он же дурман, — это, конечно, названный в акте экспертизы золы галлюциноген растительного происхождения огромной силы, например, трава бокка, в чем почти уверился Максим. Он возникнет, когда историк что-то пересечет или на что-то наступит. Эта ловушка многократного действия должна быть устроена так, чтобы ее нельзя было обойти, иначе она не нужна совсем.