Максим еще раз очень внимательно прочитал девятый, или двадцать первый, лист, покрытый крупными буквами:
«16, 72, Спас, 14, забрать, печь, Венеция, Персия, груба» и еще девять групп цифр по три знака в каждой, а затем фразы: «Молнии бьют купой, но только не по Полтавскому полку Мартына Пушкаря», и «Господи, помоги мне и моим потомкам!».
Цифры 16 и 72, для усложнения расшифровки разделенные запятой, означали дату основания казацкого сотенного местечка Белополья в Сумском полку на Левобережье Днепра и тогдашней границе Дикого поля.
Слово Спас и цифра 14 означали местонахождение дома семьи Дружченко в их родном городе: линия у церкви Спасителя, усадьба 14. Казаки с XVII века обозначали таким образом свои дома, на столетия опередив в удобстве поиска адресов и Европу, и Азию. В этом не было ничего удивительного, так как со времен Хмельницкого все они были грамотны, а старшина обучалась в Киеве, Остроге, Львове и даже в европейских университетах.
Белополье, 16, 72, Спас, 14 — эта запись должна была привлечь к себе внимание кого-то из рода Дружченко, решившего разобрать семейный архив. Не так сталося, як казалося, и как рассчитывал Олекса, но, слава богу, что все-таки сталося. Собственную ДНК никому еще перехитрить не удавалось.
Слова: забрать, печь, Венеция, Персия, груба — Максим легко расшифровал еще вчера. Их родовой белопольский дом, построенный в XVIII веке дедом Олексы, завзятым казаком, участником азовских походов Петра Великого и Северной войны, стараниями его потомков, в том числе и Максима, владевшего шестью рабочими специальностями, в реконструированном виде дошел до XXI века в целости и сохранности, чего нельзя было сказать об остальной усадьбе в двадцать соток с садом и огородом. Обложенный кирпичом деревянный дом сберегался многочисленной родней в полном порядке, включая находившиеся в нем с 1740 года часть мебели и предметы интерьера, которыми не переставал восхищаться Максим во время своих не частых, но и не редких приездов в родовую усадьбу, где все было сделано руками отца, деда и прадеда при его непосредственном участии.
Дружченковский дом имел каменный и деревянный входы, прихожие, кладовые, жилой чердак-мезонин и четыре комнаты-залы.
В первой комнате за кухней царствовала классическая бесконечная русская печь, стены которой одновременно являлись стенами второй и четвертой зал. В торжественные дни только в ней готовились блюда великолепной украинской кухни во главе с пирогами с маком, который Максим всегда лично долбил в ступе большим пестиком как минимум в течение часа, а в детстве часто спал на печи зимой, когда морозы на Сумщине легко превышали отметку в тридцать градусов и начинались не в январе, как сейчас, в 2016 году, а в конце ноября.