– Путте читал книгу? – спросила Карин.
– Да, но мы обнаружили вырванные страницы и новые стихи накануне его отъезда. Его бесило, что снова надо разгадывать загадки.
– Кто еще мог читать ее? – спросил Роббан.
– У нас никто, но ее брал почитать Бруно Мальмер, а он мог показать ее кому-то. Это лучше спросить у него. – Итак, мы имеем Бруно, вашего мужа и вас, – констатировал Роббан.
– Погоди, – перебила Анита, – вчера у нас были гости. Один из них, Вальдемар фон Лангер, задержался. Я как раз пришла домой с книгой и положила в кухне. Он мог ее видеть.
При упоминании этого имени Карин оторвалась от блокнота и послала «а-я-что-говорила»-взгляд Роббану.
– Но он же не мог знать, на какой странице искать, – высказал свои сомнения вслух Роббан.
– Да, маловероятно, что он случайно открыл книгу на верной странице. А даже если бы и открыл, новые стихи ему бы не помогли, – предположила Анита.
– Есть еще что-то, что нам следует знать? – спросил Роббан.
Анита задумалась на секунду, потом покачала головой.
– Нет, вроде это все.
Прощаясь, Анита протянула книгу Карин. На мгновение они вместе держали книгу, и Анита заглянула Карин в глаза, давая понять, что вручает ей гораздо больше, чем книгу. Карин попросила Аниту сразу позвонить ей, если кто-то будет спрашивать о книге.
Они удалились, оставив ее за кухонным столом в пуховике. Перед уходом они сделали женщине чашку чая и записали свои мобильные номера на случай если она еще что-то вспомнит. По дороге Карин позвонила Люкке, которая пообещала присмотреть за свекровью.
– Я не хотел спрашивать, пока мы были там, но мы говорим о настоящих пиратах или это какое-то специальное выражение в вашем морском жаргоне? – спросил Роббан.
– Настоящих пиратах. Морских разбойниках. Помнишь Берта Ланкастера в «Красном пирате»? – спросила Карин, вспоминая черно-белое фото светловолосого пирата с голой грудью, которое она когда-то вырезала из газеты.
– Да, конечно, этот фильм классика даже для такого сухопутного краба как я.
– Защищайся! – шутливо ткнула Карин Роббана воображаемой шпагой в накачанный живот.
Но Роббан не отреагировал. Он явно о чем-то думал.
– Ты серьезно? Пираты?
Роббан привык к шуткам Карин. Юмор помогал ей сфокусироваться в ложных ситуациях, и абсурдные шутки были чем-то вроде брейнсторминга. Так она перебирала все возможные сценарии. Сам Роббан предпочитал тишину и одиночество, которые редко можно было найти в шумном участке или дома с семьей, особенно после того, как они завели детей. Особенно трудно было одновременно работать и выслушивать нудные наставления Фольке.