От изумления Ирина в первое мгновение даже не поняла, о чем идет речь. А когда поняла, то…
– О чем ты говоришь? Да как у тебя язык повернулся такое мне сказать? Я что, похожа на гулящую? Тебе не стыдно? – набросилась она на него.
Даже в темноте ей удалось увидеть, как тонкие губы Толи скривились в недоброй ухмылке.
– Ты не гулящая, согласен, ты дочь гулящей, а здесь разница небольшая, – его голос изменился до неузнаваемости. – Или ты думала, что я ничего не знаю? Хотя нет, ты думала, что у нас с тобой роман, что я позову тебя замуж, – тут он рассмеялся, и от его смеха у Ирины по телу пробежали мурашки.
Она огляделась по сторонам и поняла, что находится в ловушке. Голова просветлела, романтический настрой прошел. Перед ней снова стоял Толька Окошев, её давний недруг. Но сейчас он превышал её и в росте, и в силе, к тому же темнота, и тот факт, что они спустились за лестницу, играли против неё.
– Сволочь, – четко выплюнула она и попыталась обойти его, но не тут-то было.
– Всегда к твоим услугам, милая, – Окошев схватил её лицо и впился губами в мягкий девичий рот.
От отвращения и страха Ирина принялась отчаянно сопротивляться. Она не позволит себя изнасиловать! Ни за что!
Она замотала головой из стороны в сторону, вцепилась руками в волосы насильника и попыталась отодрать его от себя. В ответ получила сильную затрещину, в глазах помутилось, земля покачнулась под ногами. Цепкие руки проникли под легкое платье. Кричать не имело смысла, да Ирина не пережила бы позора. Соседи будут рады увидеть её унижение, она не строила иллюзий. Боль и злость придала ей сил, она потом сама удивлялась, откуда они у нее взялись. Окошев не ожидал такого отчаянного сопротивления, он рассчитывал на быструю и легкую победу, ему и так пришлось провозиться с этой дурочкой больше месяца, поэтому, когда жертва вырвалась и ринулась вверх по лестнице, а он схватил пустой накаленный воздух, из его груди вырвался рык разозленного зверя.
– Ты пожалеешь, маленькая сучка! И горько….
Угроза растворилась в пустом подъезде.
А Ирина неслась по лестнице с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди. Она не верила в подобную удачу. Неужели она вырвалась? Перед её глазами до сих пор стояло перекошенное лицо Окошева.
Дверь была не заперта на ключ, и Ирина с шумом ворвалась в комнату. Катя не спала, сегодня она с работы принесла домой пишущую машинку и печатала бумаги. Когда дочь вбежала в комнату, она подняла голову и оторвалась от работы.
– Ирина? Что случилось? Ты бледная….
Ирина прижалась спиной к двери и попыталась восстановить шумное прерывистое дыхание.