– Владимир Ефремович, я очень хочу узнать, в чём именно вы кривили душой, но до того скажите, если вы меня сами пригласили, вспомните, я даже поначалу отказывался, зачем вы обманывали? Или наоборот: зачем пригласили?
– Алёша, правда, пропал. И именно в тех обстоятельствах, как я вам описал. И его действительно не нашли. Но случилось и ещё кое-что, что вы пока не знаете. У меня есть все основания думать, что Алёша покончил с собой. Но я так дико не хочу, чтобы это оказалось правдой, что готов идти на любые расходы ради иного вывода. Я понимал, что вы не ограничитесь простым поиском пароля и будете строить свою версию. Я в ней нуждался. В такой версии, чтобы я мог за неё уцепиться, поверить в неё и спокойно умереть, зная, что мой сын рук на себя не накладывал. Но я в ловушке, и теперь вы узнаете всё.
Воловских откашлялся и продолжил.
– Главное, чего вы не узнали – записка.
– Записка?! – крикнул Белкин.
– Записка. Я в тот день вошёл к Алёше и при первом же осмотре комнаты обнаружил на столике, рядом с ноутбуком, счёт из ресторана. Мы как раз накануне с ним сидели, немного покушали вечером. Перевернул его – а на пустой стороне его почерком написано: «Больше не хочу». Понимаете, Борис Павлович?
Внезапно Белкин расслабился. Старик его ни в чём не убедил. Можно было спокойно слушать дальше.
– Мы очень нехорошо поговорили накануне. Поссорились… Кажется, я вам рассказывал. И далее он исчезает со словами «Больше не хочу». Я был в отчаянии, Борис Павлович. Спрятал записку и никому её не показал.
– Она у вас при себе?
– Здесь, в секретере.
– Могу посмотреть?
– Конечно, но отдавать её вам не буду.
– Так и не надо, я же могу её на телефон сфотографировать?
– Сколько угодно.
Воловских вытащил продолговатый кусочек бумаги. Да, действительно, счёт. А на обратной стороне – надпись «Больше не хочу». Почерк… Хотелось бы назвать его твёрдым или, наоборот, дрожащим. Но он обычный. Самый обычный почерк. Белкин сфотографировал счёт с обеих сторон.
– Я понимаю, как вы были огорчены, но давайте все выводы сделаем потом. Это ваша единственная ложь?
– Нет. Вторая заключалась в том, что я пообщался с его бывшей женой, хотя и довольно неподробно. Вы же спрашивали, обсуждал ли я его исчезновение с ней.
– Да, спрашивал. А тут почему вы скрыли правду?
– Вы бы, несомненно, решили, что у нас с ней сговор, и мы просто убили Алёшу.
Белкин непроизвольно хихикнул – Воловских говорил абсолютно всерьёз.
– И всё?
– Нет. Последнее – то, что я знал пароль от жёсткого диска и без вас.
Этого философ тоже не ожидал, но и тут особо ошарашенным себя не почувствовал. На всякий случай решил помолчать – в очередной раз спрашивать «А зачем вы соврали?» ему не хотелось. Но и Воловских притих, поэтому Белкин зашёл с другой стороны.