Однако чтобы понять, мне необходимо – что? – вспомнить. Не просто услышать, не только узнать, но прежде самому пережить его собой. Как в волшебной сказке: разрозненные фрагменты склеить ледяной и мёртвой водой памяти, чтобы омыть теперь уже полностью остывшее, но ещё избежавшее тления, ещё не исчезнувшее, тело прошлого – живой водой воображения. То-то и оно: чтобы я понял – он во мне должен вспомнить сам.
Что же дальше, Алёша, должен ли я опять возвращаться в август? Откуда мне время взять-то: доклад, статья, и Нижний, кстати, этот, будь неладен, и Зайцев, пора ведь как-то всё упорядочить. И у кого мне искать тебя – у нашей ли Елены? Чувствую я, приврамши ведь она где-то, ох, рыжая. Или у Гусевой – как она тогда сказала, «обычный мальчик», «ничего особенного не помню»? Отец. Так мне не хочется снова видеть твоего старика. Я ведь, думал, снял было тебя, как маскарадный костюм, и оставил в его полутёмной прихожей, да не всё так просто в наших играх. Играх ли? Девочка ещё та смоленская… «Мы же говорили». Сдалось ли мне всё это беспокойство? пустые хлопоты без четверти десять, когда команды уже вышли на поле «Камп Ноу» и звучит гимн Лиги чемпионов.
Я включил звук в трансляции и открыл припасённый загодя «Мартель».
«Какое сделал я дурное дело», – бубнил себе под нос Белкин, бегая по квартире в ожидании Елены и напрочь позабыв о футболе, коньяке и пельменях. Философ сам не знал, кого он имел в виду, цитируя давно, казалось бы, забытое стихотворение – то ли Воловских, замыслившего всё это, то ли всех прочих, так или иначе поддержавших его, то ли себя, против воли обнаружившего странный заговор и расстроивших планы его участников. А может, и самого Алексея, изначально заварившего кашу, которую нынче непонятно чем посолить.
Мысль тряхнула его чуть ли не со стартовым свистком. Несколько секунд он посидел, чувствуя, как в глазах буквально темнеет от ужаса очередной догадки, а потом кинулся к телефону.
– Привет, прости, что отвлекаю, но сейчас крайне необходимо, чтобы ты приехала ко мне, – протараторил Белкин без паузы, едва услышав её «Борь, привет».
– Но я чуть занята, – удивилась Елена. Белкину показалось, что совсем рядом с её мобильным отчётливо дышал кто-то явно мужского пола.
– Ничего, отложи свои дела, пожалуйста.
– А ты сам не можешь ко мне приехать?
– Тот случай, когда нет.
Белкин самым чётким образом понимал, что не надо ему ехать к Елене, на её территорию. Елена – тётка умная, она может сразу догадаться, что дело швах, и начать провоцировать, чтобы отвлечь его. К примеру, попробует соблазнить его. Пойдёт на кухню за чаем, а вернётся голая. Наверняка. У себя-то можно. А Белкин может и не выдержать, и уж после такого Елена точно ничего не расскажет. А у себя дома он, по крайней мере, попробует держать ситуацию под контролем и не допустить недопустимого. Хотя тут она тоже попытается. Нет сомнений.